Из всех унижений, которые евреи были вынуждены пережить после 7 октября, одним из самых болезненных стало публичное втягивание еврейской идентичности, истории и страданий в поддержку дела «свободной Палестины».

На митингах за прекращение огня можно увидеть протестующих в футболках с надписью «не от моего имени». В TikTok — целый парад самопровозглашённых представителей еврейства, которые «говорят как еврей» — не для самих евреев, а для лайков в нерелевантной аудитории.

Один популярный пост в соцсетях гласил: «Я не согласен на использование моей еврейской травмы для оправдания этнических чисток и поселенческого колониализма в отношении Палестины».

Но, пожалуй, самое унизительное — это фотографии евреев, распространяемые в соцсетях организацией «Еврейский голос за мир» (прим. редактора: ни еврейской, ни миролюбивой она не является), на которых они держат плакаты с надписью: «Мои бабушка и дедушка не выжили в Холокосте ради того, чтобы Израиль совершал геноцид в Газе».

Группа социальной справедливости «If Not Now» выступает от имени «еврейских ценностей», организуя акции в поддержку Палестины. На прошлогодней церемонии «Оскар» режиссёр Джонатан Глейзер сослался на свою еврейскую принадлежность и память о Холокосте, чтобы осудить «циничное использование этих тем» правительством Израиля.

Драматург Тони Кушнер выразился ещё чётче: «История Холокоста, история еврейских страданий не должна использоваться как оправдание (для войны Израиля в Газе), — сказал Кушнер. — Это искажение самого смысла еврейства, смысла Холокоста… Кто с этим не согласен?»

Но на что именно ссылаются эти люди, когда апеллируют к своей еврейскости? Или когда «If Not Now» говорит от имени «еврейских ценностей»?

Трудно поверить, что речь идёт о религиозных ценностях — слишком уж запутанная это смесь благородных заповедей и древней, нередко реакционной теологии.

Или же речь идёт о неком итоговом выводе из коллективных страданий и травм, как пытаются утверждать такие группы, как «Еврейский голос за мир», и такие фигуры, как Тони Кушнер, когда говорят о смысле Холокоста? Но если именно это мы имеем в виду, когда говорим «от имени еврея», то и тут, по сути, нам мало на что можно опереться. Ведь именно этот исторический опыт евреи (в том числе сами пережившие Холокост) ежедневно приводят как доказательство того, что в наш самый тёмный час никто не встанет на нашу защиту:

• Нас оставят на произвол эскадронов смерти и газовых камер.

• Наши корабли с беженцами отвернут назад.

• Толерантность — удел дураков, а солидарность — ставка, которую делают только мёртвые евреи.

• Ожидать, что евреи снова пойдут на ту же ставку, которая уже едва не привела к их полному уничтожению, — значит оскорблять их разум, их историю и их человечность.

• Требовать от евреев вновь сыграть в эту игру — это и есть определение безумия.

• Всё, что имеет значение, — это сила.

Таковы уроки Холокоста для многих его жертв по всему миру, особенно в Израиле — государстве, возникшем из пепла Шоа и ставшем настоящим хранителем его памяти.

И нужно ясно понимать: это не просто сбившиеся с пути люди, жалкие или запутавшиеся. Это логичные, разумные выводы, сделанные живыми людьми на основе их жизненного опыта. Эта мысль неприятна, но с ней мне необходимо столкнуться лицом к лицу, а не рассказывать себе успокаивающие сказки о «светлых уроках» уничтожения моего народа.

И вот в чём главная проблема, когда ты ставишь свою еврейскую идентичность в основу политического активизма, а сам активизм — в зависимость от «уроков травмы»: ты оказываешься без почвы под ногами, когда другие евреи делают из той же травмы противоположные выводы.

А кто может спорить с травмой, в конце концов?

Если наша политическая позиция строится на «уроках Холокоста», то как мы можем оспаривать позицию израильского правительства, которое говорит: «Никогда снова — это сейчас»?

Ведь именно так искренне чувствуют себя сегодня многие израильтяне — и не только представители крайне правых. И вместо того чтобы найти путь вперёд, мы оказываемся в бесконечном тупике травмы вместе с нашими еврейскими братьями и сёстрами по всему политическому спектру.

Правда в том, что из Холокоста невозможно извлечь «хорошие» уроки. На самом деле, если долго вглядываться в бездну Шоа, становится ясно: это событие мирового масштаба — одно из самых мрачных и ужасных в истории человечества — совершенно не предназначено для морализаторских выводов. Это цепь предательств и провалов солидарности, а не «история с моралью».

В нашем страдании нет телоса, конечной цели. Евреев убивали не для того, чтобы преподать человечеству урок терпимости — их убивали просто за то, что они евреи. Приписывать какой-либо урок их страданиям — будь то со стороны левых евреев диаспоры или правого израильского правительства — значит обесценивать их память.

Мы здесь не для того, чтобы быть моральным назиданием для других. И если уж мы действительно хотим извлечь какой-то урок из Холокоста, то, возможно, этот урок звучит скорее как: «Никто нас не спасёт, значит, никто и не важен», а не «Никто не в безопасности, пока мы все не в безопасности».

Если выразиться грубее, уроком может быть: «Никакие жизни не имеют значения, кроме наших», а не «Все жизни имеют значение». Парадоксально, но именно к этой второй формуле — пусть даже не в буквальном её выражении — сегодня пытается привязать еврейскую диаспору левая идеология. И, что печально, некоторые евреи слишком охотно идут на поводу у этой логики.

Для таких людей, как Тони Кушнер и организация «Еврейский голос за мир», память о Холокосте должна оставаться абстрактной. Ведь если позволить себе взглянуть на неё как на нечто живое и конкретное, то придётся столкнуться с пугающей мыслью: если бы не случайность рождения, те же самые люди, столь охотно морализирующие на тему Шоа, могли бы сами использовать его уроки в оправдание войны с ХАМАСом.

Таким образом, организации вроде «Еврейского голоса за мир» и фигуры вроде Тони Кушнера повторно лишают жертв Холокоста их человеческого облика — сначала делая их жертвами, а затем превращая в аллегорию.

Если быть с собой совершенно честным, то тот факт, что я (как и многие другие молодые американские евреи) так легко поддаюсь соблазну использовать свою еврейскую идентичность и травму в служении прогрессивным «урокам», говорит скорее о совокупности исторических и материальных обстоятельств, в которых я вырос, чем о чём-то по-настоящему подлинном в Холокосте и его «уроках».

Говорить «от лица еврея» — так приятно, так естественно, так смело — особенно в моём разношёрстном профессионально-управленческом окружении в Америке, где символический капитал страдания стал валютой нашего времени. (А что, в сущности, имеется в виду, когда кто-то говорит «как еврей», если не статус первовоплощённой жертвы истории?)

Американские евреи, долгое время исключённые из гонки идентичносто, наконец-то могут предъявить свою «карточку жертвы» на социально-справедливом левом фланге — в осуждении тех самых евреев, которых долгое время исключали из американской власти и привилегий. Как удобно, что наш этический взгляд так идеально совпадает с личным интересом, который, в свою очередь, совпадает с внешне благородной позицией.

Но в глубине души я понимаю: просто мне повезло. Повезло с тем, какие решения приняли мои предки, как выпал жребий. Так получилось, что я оказался в Америке, а не в Израиле. И если бы обстоятельства сложились чуть иначе, я, возможно, тоже был бы травмированным израильтянином, который призывает к борьбе с ХАМАСом, опираясь на уроки Шоа.

Эта мысль не заставляет меня менять свои политические взгляды, но она наполняет меня глубоким уважением и смирением перед другим еврейским опытом — и перед той политикой, которую он рождает. Я против коллективного наказания в войне не потому, что я еврей, а потому, что это неправильно. Настойчиво утверждать обратное, как это любят делать евреи левого лагеря диаспоры, — значит превращать мою еврейскую идентичность в фарс.

То, что иные евреи могут быть столь же неосознанны в отношении собственной истории, как и любой нееврей — в отношении нас, не должно удивлять: они ведь тоже просто люди. Их еврейство не делает их мнение ни более, ни менее легитимным. Наоборот — публичная демонстрация их поверхностности лишь усиливает ту бездонную боль и унижение, которые мы уже испытываем.

Организации вроде «Еврейского голоса за мир» не способны видеть в нас что-то большее, чем жертв или угнетателей. Но я могу. Они путают свою удачу с добродетелью. Я — нет.

Я отказываюсь от дешёвого соблазна впрячь еврейское страдание в повозку этой борьбы. Это ловушка. Так что привяжите меня к мачте этого еврейского корабля. «Не от моего имени», как им так нравится теперь говорить.

Источник Future of Jewish

Телеграм канал Радио Хамсин