Первое впечатление Ципоры Кляйн Якоб о своей кузине Элиде заключалось в том, что та одевалась и вела себя не так, как все, и общалась с взрослыми в семье только на идиш.

Элида была подростком, приехавшей в Израиль из Вильнюса (Литва) в 1957 году вместе с парой, которая, предположительно, была её родителями. В свои двенадцать лет Якоб не поддерживала контакты с этой немного старшей девочкой, о которой взрослые говорили, что она «оттуда».

Родители Ципоры иммигрировали в Израиль задолго до создания государства, в 1935 году, и никогда не говорили с ней о Холокосте и погибших родственниках, так что она не имела представления, что значит «оттуда» и через что, возможно, прошла её двоюродная сестра.

Через несколько месяцев в Хайфу из США приехали дядя по имени Лазар и его жена Тойбе, чтобы усыновить Элиду.

«Я слышала отрывки разговоров о юридических трудностях с процессом усыновления, но полностью осознала ситуацию только после прочтения статьи в газете о необычной истории усыновления. С того момента я стала одержима её историей, и это помогло мне справиться с Холокостом», — рассказала Якоб.

Якоб, учитель истории и редактор, посвятила девять лет изучению удивительной и трагической жизни Элиды. Результатом стал биографический роман, самостоятельно изданный на иврите в 2020 году. Английский перевод был подхвачен издательством HarperCollins и опубликован под названием «Запретная дочь» в апреле 2024 года.

«У меня накопилось множество фактов, но мне хотелось написать не просто сухую биографию, а роман, основанный на фактах. Было важно создать внутренний мир персонажа Элиды — её мысли, чувства, дилеммы, с которыми она сталкивалась, и способы, которыми она их преодолевала», — сказала Якоб.

«Мне удалось это сделать, прочитав много материалов о людях с похожими жизненными историями и опытом, а также проведя интервью с людьми, которые её знали. Мне также посчастливилось провести с ней некоторое время, когда мы оба были взрослыми, перед тем как она ушла из жизни», — добавила она.

Жизнь Элиды началась в чудесных обстоятельствах, когда она была нелегально рождена в Каунасском гетто в 1943 году у выдающегося врача доктора Ионы Фридмана и его жены Цили. Хотя позже она стала писать своё имя как Элида, родители дали ей еврейское имя И-лейда, что означает «нерождённая», чтобы отразить запретный характер её рождения.

Семья неевреев, которой доктор Фридман оказывал помощь до войны, согласилась забрать ребёнка, если его удастся вывезти контрабандой. Двоюродный брат Фридмана, Лазар Гольдберг, помог в организации этой тайной миссии, дав обещание Фридману, что если кто-то из них переживёт войну, то найдёт и усыновит детей другого.

Фридманы были убиты во время ликвидации гетто, но Гольдберг выжил, и в итоге он приехал в Хайфу с желанием забрать Элиду с собой домой в США.

«Об этом соглашении я прочитала в газете. Это произвело на меня неизгладимое впечатление. Нужно помнить, что это было до суда над Эйхманом, когда никто не говорил о Холокосте, особенно с детьми», — рассказала Якоб.

И-лейду, накачанную наркотиками и спрятанную в корзине, привезли на ферму, расположенную далеко от Каунаса. Там её переименовали в Риту и воспитывали женщина по имени Станислава и её мать. Рита знала их как свою мать и бабушку, а маленькую дочь Станиславы, Одру, как свою сестру.

После войны и советского переворота Станислава передала еврейскую девочку бездетной паре, оставшейся в живых в Вильнюсе. Девочке дошкольного возраста дали новое имя — теперь она была Гитой Рухин, хотя официально её так и не усыновили.

Приспособиться к еврейской семье, говорящей на идиш, и к новым родителям было непросто для девочки, особенно учитывая, что отец, травмированный своим военным опытом, либо игнорировал её, либо, что ещё хуже, подвергал её физическому насилию. Единственное утешение Гита нашла в книгах и в русскоязычной школе, где она демонстрировала успехи.

Забыв свои первые годы со Станиславой на ферме, Гита помнила только десять лет, проведённые с Рухиными. Однако, став подростком, она начала замечать признаки того, что её настоящая личность могла быть скрыта.

Когда Рухины узнали, что биологические родственники их дочери вступили с ней в контакт, они в конце концов начали сотрудничать с усилиями по организации эмиграции семьи из Советского Союза в Израиль в 1957 году.

«К тому времени И-лейда настояла на возвращении к своему имени при рождении, и мы так её и стали называть. Она предпочла жить не с Рухиными, которым предоставили квартиру в Кирьят-Хаим, а с моими дядей и тётей и их детьми в Хайфе», — рассказала Якоб.

И-лейда, уже владея несколькими языками, только начала изучать иврит и привыкать к новой жизни, когда из Ларедо, штат Техас, приехали Лазар и Тойбе Голдберг, чтобы усыновить её. Все, включая Рухиных, согласились, что И-лейде будет лучше жить с Голдбергами в США.

Таким образом, И-лейда Фрейдман стала Ритой, затем Гитой Рухин и, в конце концов, Элидой Голдберг — всё это произошло в течение 15 лет.

После трудного и бунтарского периода адаптации к жизни в Ларедо, Элида без акцента освоила английский, с удовольствием училась и добивалась успехов. К ужасу родителей, она убедила их отдать её в католическую школу, где образование было строгим и где она чувствовала себя наиболее комфортно.

«Понятно, почему они так себя чувствовали. Во время одной из своих исследовательских поездок я посетила Ларедо и эту школу. В каждом классе были изображения Мадонны с Младенцем», — рассказала Якоб.

Якоб отметила, что общей темой, которая проходит через интервью с детьми, пережившими насилие и которых отдали на воспитание незнакомым христианам, является их гнев на биологических родителей.

«Интеллектуально они понимают, что родители пытались спасти их жизни, но эмоционально они реагируют так, будто их отвергли», — сказала Якоб.

«Многим из них также трудно отказаться от своих детских впечатлений, связанных с церковью. Это было верно и в случае Элиды», — добавила она.

Действительно, во всей книге главная героиня борется со своей еврейской идентичностью, чувствует себя комфортно в церквях и христианских школах, и даже несколько раз выражает желание принять христианство.

В аспирантуре по славистике Элида влюбилась и вышла замуж. Теперь она была известна как Лида Кацман — это было её шестое имя за четверть века. У пары родилось трое мальчиков, и они много путешествовали по США и Израилю, вслед за карьерой её эмоционально нестабильного мужа, доктора Ричарда Кацмана. Её собственная блестящая академическая карьера была приостановлена из-за этих переездов.

В подзаголовке оригинальной книги Якоб на иврите, с явной библейской аллюзией, говорится, что Элида была «дочерью трех отцов и четырех матерей».

Еще одним подходящим библейским аналогом может служить Моисей, который десятилетиями блуждал по пустыне и так и не достиг Земли Обетованной. Из-за множества смен имен и семей, а также из-за постоянных переездов, Элида никогда не чувствовала себя по-настоящему дома.

«Её бурная и короткая жизнь является символом еврейской истории второй половины 20-го века», — сказала Якоб.

Только прочитав шокирующие последние страницы «Запретной дочери», можно понять, насколько это утверждение верно.

Опубликовано на сайте The Times of Israel

Телеграм канал Радио Хамсин >>