Натан Щаранский прибывает на обед точно в назначенное время, его характерная оливково-зелёная кепка надежно сидит на голове и дополняется подходящим свитером. В свои 76 лет он излучает жизненную энергию — несмотря на всё, через что ему пришлось пройти.

«Я перешёл из ада прямо в рай и до сих пор нахожусь в раю», — рассказывает он о своём переезде в Иерусалим из девятилетнего заключения в советской тюрьме, включая 405 дней в одиночной камере. Отчасти этот срок проходил в «исправительной колонии» по образцу ГУЛАГа, который включал голодовки и принудительное кормление. Поистине невероятно оказаться с ним за одним столом в изысканном кафе «Помпиду» на главной улице “Немецкой колонии”.

Будучи международной иконой и местной знаменитостью Иерусалима, которого часто можно встретить на улицах и в магазинах, его присутствие усиливает ощущение «современного чуда» жизни в еврейском государстве.

Щаранский заказывает кофе с молоком, но выражает недовольство цифровым меню. «Я просто хочу салат», — говорит он. «Много овощей».

Его улыбка становится заразительной, когда он делится рассказами о своих восьми внуках. Его зять был в резервных войсках в течение 147 дней, а его дочь с пятью сыновьями переехала к нему домой в столицу.

«Одно из преимуществ того, чтобы быть бабушкой и дедушкой — это возможность наслаждаться временем с детьми, а затем отправлять их обратно домой к родителям», — смеётся он.

Он признаёт, что был очень занят с начала войны. Щаранский, бывший министр и исполнительный председатель Еврейского агентства, теперь является председателем пяти еврейских некоммерческих организаций, включая две, борющиеся с антисемитизмом, и Мемориальный центр Холокоста «Бабий Яр», через который он занимается оцифровкой архивов за последние 200 лет.

Он шутит, что его жена Авиталь постоянно спрашивает его, когда он уйдет на пенсию: «Я ушёл пять лет назад».

Беседа переносит нас из России (где его знали как Анатолия) в Израиль, а затем — в университетские города США. Щаранский говорит оживлённо и с заметным русским акцентом.

Он отчетливо помнит момент, когда вышел из самолёта КГБ и направился к новообретённой свободе. Вопреки приказу охранников идти прямо, Щаранский решил идти зигзагами по асфальту. Ещё одна запоминающаяся сцена — это его ставший легендарным переход через берлинский мост Глинике, где он сделал свои первые шаги к свободе, одетый в огромные гражданские брюки, выданные ему перед освобождением. Он вырвался на свободу, причём верёвка, служившая ему в качестве импровизированного ремня, порвалась. Во время последующей пресс-конференции, спеша воссоединиться со своей женой, ему пришлось держаться за брюки, чтобы они не сползли.

Щаранский также делится воспоминаниями о своей первой встрече с Авиталь в России и о том, что это была любовь с первого взгляда. Он с теплотой рассказывает о том, как уговаривал молодую женщину присоединиться к программе его группы по изучению иврита, обещая, что поможет ей, поскольку «знал 1000 слов на иврите». К счастью, это было именно то количество слов, которое знала и Авиталь. Не потребовалось много времени, чтобы они оба осознали, что преувеличили в своём стремлении быть вместе, зная «возможно, на 900 еврейских слов меньше».

Война ХАМАС-Израиль и неудачи 7 октября

Обсуждение быстро сосредотачивается на 7 октября и на «шокирующем» и «ужасающем» провале израильского разведывательного сообщества до 7 октября и ЦАХАЛа в этот день. Он говорит, что все стремятся «сражаться и восстановить мир, но в тот день наше представление о собственной безопасности изменилось».

С другой стороны, он отмечает: «Я считаю, что из этого наш народ извлёк много хорошего» после бойни. «За один день мы преобразились из поляризованного общества в наиболее сплочённое. Вдруг стало очевидно, что целый год взаимных упрёков не оставил глубокого следа в сердцах людей.

«Я уверен, что на следующих выборах появятся как минимум две новые партии: одна слева от „Ликуда“, а другая — справа, с новыми лицами ».

Но Щаранский не может отделаться от мысли о том, что, по его мнению, катализатором войны в Газе стали соглашения Осло, которые 30 лет назад заложили основу событий 7 октября. По его словам, суть подхода Осло заключалась в том, что «это не наша проблема, нам безразлично, в каком обществе живут палестинцы», а важно, чтобы Израиль «нашёл диктатора, способного обеспечить нашу стабильность».

«Вот в чём была идея Осло», — объясняет Щаранский. «Мы привезли [Ясира] Арафата. Мы знали, что он безжалостный диктатор. И мы сказали палестинцам: “Хотите вы этого или нет, но он будет вашим лидером“. И мы сказали себе: “Наш премьер-министр считает, что это хорошо, что он [Арафат] не ограничен демократией, потому что так он сможет победить ХАМАС гораздо быстрее, чем мы“.

Щаранский выступал против Осло, так как считал, что Арафат быстро поймет, что единственный способ удержать власть — это найти внешнего врага. «Кто ещё мог быть его внешним врагом, как не мы?» — задаётся он вопросом. «В Арафата были вложены большие государственные средства, чтобы он оставался нам лояльным. И эта идея провалилась по-крупному».

Бывший министр говорит, что Арафату не только не удалось победить Хамас, но «Хамас победил его».

Затем последовало разделение в 2005 году и идея о том, что Израиль может отделиться от сектора Газа. Щаранский стал первым министром, ушедшим в отставку из-за этой идеи.

Дело не в том, что он не хочет мира или не верит в его достижимость, подчёркивает Щаранский. Скорее, он считает, что израильские и мировые лидеры поступили неправильно. Он называет бывшего премьер-министра Шимона Переса «примитивным и неомарксистом», полностью купившимся на утопические представления о мире на Ближнем Востоке.

«Он был популярен благодаря своему оптимизму», — говорит Щаранский о Пересе. «Я тоже оптимист, но я не наивен». По его словам, бывший премьер-министр Ицхак Рабин был более реалистичным, но считал, что стоит продолжать.

Он утверждает, что не верит, что тогдашний премьер-министр Ариэль Шарон действительно считал, что разделение достигнет своей цели. Шарон говорил Щаранскому, что, по его мнению, если Израиль отделится от Газы и предоставит жителям Газы полную независимость, Израиль получит 10 лет международного одобрения — и сможет отреагировать, если жители Газы нападут на еврейское государство.

«Я сказал ему: “У нас нет 10 лет; у нас нет даже 10 дней“, — говорит Щаранский. «Я ошибался. У нас было пару месяцев.

«Мы платим очень высокую цену за наши попытки», — продолжает он. «Сейчас у нас нет выбора. Если мы хотим продолжать существовать как государство, мы должны уничтожить ХАМАС. Мы должны взять безопасность под свой контроль».

Нетаньяху «должен уйти в отставку после войны», но «не будет затягивать войну, чтобы остаться у власти».

Разговор перешёл к премьер-министру Биньямину Нетаньяху, который, по мнению Щаранского, должен был ограничиться двумя сроками и уйти в отставку сразу после войны. Однако он также говорит, что Нетаньяху «совершил великие дела для нашего народа» и сыграл «очень важную роль как лидер» в успехе страны.

Бывший советский диссидент и отказник отмечает роль Нетаньяху в развитии капиталистической экономики Израиля, обеспечении программы бесплатных поездок в Израиль «Таглит-Право первородства» (Щаранский был одним из первых ее сторонников) и привлечении внимания к опасности продажи российского оружия Ирану.

«Он заслуживает большого уважения», — говорит он. «Никто этого не помнит», добавляя, что Нетаньяху также сделал многое для Щаранского и его семьи в личном плане.

Любой, кто утверждает, что Нетаньяху затягивает войну, чтобы остаться у власти, распространяет кровавый навет, утверждает он, называя такое предположение «безумным».

«Я думаю, что если бы [Бенни] Ганц был сегодня лидером, он вёл бы ту же войну, что и Биби», — говорит Щаранский. «Я не вижу большого выбора”.

Он также считает, что существует второй фронт: кампусы американских колледжей, которые открылись для антиизраильских движений задолго до этой войны.

«В 2003 году, будучи министром в правительстве Израиля, я совершил своеобразное турне по университетам, поскольку искал корни антисемитизма», — вспоминает Щаранский. «Это было время Второй интифады… когда сотни наших граждан были убиты террористами-смертниками, и мы боролись с этим».

«И тогда я услышал от одной студентки — она была аспиранткой Гарвардской школы бизнеса. Она объяснила мне, что очень хотела подписать письмо против вывода инвестиций и в поддержку Израиля, но точно знала, что три очень важных для её карьеры профессора не одобрят это. И именно поэтому она решила помолчать несколько лет, пока её карьера не будет гарантирована.

«И я помню, я подумал: “Боже мой, это не в Московском университете в мои времена, когда люди были двуличными. Это здесь, в свободном мире”.

Вместо того чтобы опираться только на хасбару (связи с общественностью), добавляет Щаранский, сегодняшняя задача должна состоять в том, чтобы показать, что антисемитизм является первым признаком того, что общество становится «нелиберальным». Он выражает обеспокоенность тем, что западный мир отказывается от своих либеральных идей в пользу прогрессивных.

«Самая важная битва в Америке ведётся не между левыми и правыми, а между либералами и прогрессистами», — говорит Щаранский. «Прогрессисты не являются союзниками; они — враги либерализма. И многие организации, особенно еврейские либеральные, трудно это воспринимают».

Мы вспоминаем критику, вызванную речью еврейского режиссёра Джонатана Глейзера на церемонии вручения «Оскара» на прошлой неделе, где он «отверг своё еврейство и то, что Холокост захвачен оккупацией». Всех евреев, отмечает Щаранский, независимо от идеологии, арестовали бы как этнических немецких евреев, если бы дело дошло до этого.

Однако он считает, что события 7 октября должны были просветить эти еврейские организации, а также личности вроде Глейзера, — особенно учитывая реакцию на чудовищные сексуальные преступления, совершённые Хамасом против израильских женщин.

Это были «самые ужасные нарушения прав женщин за сотни лет», и эти организации [такие как Женщины ООН] не готовы высказаться. В лучшем случае они молчат», — говорит Щаранский, подчёркивая, что некоторые прогрессисты даже утверждают, что израильтяне это заслужили, потому что они «угнетатели».

«Это лучшее доказательство того, что прогрессивные организации не являются либеральными», — заключает Щаранский.

Опубликовано на сайте The Jerusalem Post

Телеграм канал Радио Хамсин >>