Роману Гофману предстоит непростой путь на посту главы «Моссада», однако списывать его со счетов с самого начала не стоит.

Против него выстроилось немало сил, но при этом есть и мощные попутные ветры. Исходя из опыта The Jerusalem Post общения с ним в период его службы офицером ЦАХАЛа, а также из более глубоких разговоров с источниками, хорошо его знающими, становится ясно, что он куда более сильная и жёсткая фигура, чем многие себе представляют.

Гофману 49 лет. Он репатриировался в Израиль из Беларуси в возрасте 14 лет и изначально вовсе не рассматривался как будущий глава «Моссада».

Если бы он не был назначен директором «Моссада», должность, которую он займёт в июне 2026 года, он, вероятно, перешёл бы с поста военного секретаря премьер-министра Биньямина Нетаниягу на другую позицию в высшем командовании ЦАХАЛа. Многое в этом случае зависело бы от его отношений с начальником Генштаба генерал-лейтенантом Эялем Замиром.

Замир мог относиться к Гофману с настороженностью, как это нередко бывает у начальников Генштаба по отношению к военным секретарям премьер-министра, в том числе из-за сомнений в том, кому они в большей степени лояльны, военному или политическому истеблишменту. В таком случае Замир мог перевести его на траекторию без дальнейшего продвижения по службе.

Военные секретари нередко получают более высокие должности, когда начальник Генштаба заручается поддержкой премьер-министра по какому-либо другому вопросу в обмен на продвижение военного секретаря.

Однако всё это теперь утратило значение, поскольку Гофман совершает резкий скачок вверх и возглавит глобального разведывательного гиганта, что фактически ставит его вровень с Замиром.

Гофман пользуется полной поддержкой начальника Генштаба Эяля Замира

Как стало известно The Jerusalem Post, Гофман имеет полную поддержку начальника Генштаба ЦАХАЛа Эяля Замира. Независимо от их взаимоотношений в период, когда Гофман работал военным секретарём Нетаниягу, Замир, по имеющимся данным, с теплотой вспоминает совместную работу с ним на ряде предыдущих военных должностей.

В отличие от ситуации с назначением Давида Зини «чужаком» во главе ШАБАКа, назначение Гофмана не столкнётся с юридическими процедурами, способными его затормозить.

Некоторые ставят под сомнение квалификацию Гофмана. Более того, у Зини в ШАБАКе поддержки было даже немного больше, чем у Гофмана сейчас в «Моссаде». Однако никаких правовых проблем в данном случае не существует.

Возможно, последует волна отставок сотрудников «Моссада» в знак протеста против того, что пост не получил «свой человек». Основным кандидатом считался «А». По данным The Jerusalem Post, для Гофмана болезненным остаётся тот факт, что он не был выбором уходящего главы «Моссада» Давида Барнеа, а также то, что бывшие высокопоставленные сотрудники ведомства публично выступили против него, заявляя о его неподготовленности к должности.

В то же время каждое назначение нового главы «Моссада» сопровождается увольнениями или отставками. Внутри организации всегда существуют разные лагеря, и у каждого нового руководителя появляются собственные приоритеты.

Если часть высшего руководства «Моссада» уйдёт или будет отстранена, представители второго эшелона, как правило, с готовностью занимают их места.

Кроме того, в среду было объявлено, что «А» назначен заместителем главы «Моссада», что может указывать на стремление обеспечить большую стабильность в период, когда Гофман вступит в должность через шесть месяцев.

Таким образом, главный вызов для Гофмана будет связан не с политикой. Ключевой вопрос заключается в другом: сумеет ли он достаточно быстро освоить управление ведомством, в котором у него нет ни профессионального бэкграунда, ни практического опыта.

Меир Даган сумел это сделать. Он также был генерал-майором ЦАХАЛа без опыта работы в «Моссаде», как и Гофман.

Даган возглавлял службу с 2002 по 2011 год и за свою яркую манеру руководства получил прозвище «Супермен».

А вот Дани Ятом оказался менее успешен. Будучи генерал-майором ЦАХАЛа без опыта работы в разведке, он был вынужден уйти в отставку всего через два с половиной года из стандартного пятилетнего срока после того, как спланированная им операция по ликвидации пошла не по плану.

Остальные шесть из восьми последних директоров «Моссада» с 1982 года были выходцами из самой организации, включая всех руководителей с 2011 года.

Как сложится судьба Романа Гофмана на посту следующего главы израильской разведки?

Итак, каковы шансы Гофмана?

Одно, что The Jerusalem Post может уверенно сказать о Гофмане: даже среди серьёзных генералов он почти не улыбается.

Это не потому, что он не способен на жёсткую или саркастическую реплику в адрес того, кого считает заслуживающим её. Достаточно вспомнить его известное публичное замечание в адрес тогдашнего начальника Генштаба Гади Айзенкота, когда Гофман, будучи офицером среднего звена, в присутствии других офицеров упрекнул его в чрезмерной пассивности по отношению к ХАМАСу в Газе.

Скорее это говорит о его внутренней сосредоточенности и полном, круглосуточном погружении в работу. Он на сто процентов сосредоточен на вопросах безопасности и не тратит время на ерунду.

Несмотря на сомнения некоторых в том, что у него нет опыта работы в «Моссаде», у Гофмана есть заметные и авторитетные сторонники.

Илан Малка со временем стал бригадным генералом ЦАХАЛа, а затем заместителем главы Службы тюрем Израиля. Но до этого, в 2000 году, он командовал бригадой «Гивати», в составе которой в районе Нецарима в Газе служил молодой командир танковой роты по имени Гофман.

В одном из эпизодов, рассказывает Малка, подразделение столкнулось с внезапной атакой. Одной из главных проблем было обнаружить и отследить боевиков из Газы после того, как они уже проникли на израильскую территорию.

По его словам, Гофман, который в подростковом возрасте был одним из лучших боксёров Ашдода, возглавил танковое подразделение, всего за двадцать минут обнаружил противника, вступил с ним в бой, одолел его и практически в одиночку занял их позиции, продолжая при этом вести танковый огонь по любым дополнительным угрозам.

Если у кого-то возникает вопрос, не утратил ли Гофман со временем свою бесстрашность и не оторвался ли от реальности поля боя за годы службы на высоких должностях, достаточно посмотреть короткое видео, на котором он 7 октября 2023 года идёт в бой с боевиками ХАМАСа без какого-либо прикрытия.

Когда Гофман был ранен в ногу, он стал самым высокопоставленным офицером, получившим ранение в этой войне, уже в звании бригадного генерала.

Иногда подобный боевой авторитет, как у человека, который лично шёл на риск, подобно тем агентам «Моссада», которых ему предстоит отправлять на опасные миссии, способен создать глубокую лояльность внутри организации и привести к более высоким результатам.

Малка описывает Гофмана как вдумчивого, храброго, чёткого, исключительно профессионального командира, который не боится действовать в кризисной ситуации, даже если ещё не получил формального приказа.

Гофман стал полковником и командиром бригады в Иудее и Самарии в 2015–2017 годах, в период острой фазы так называемой «интифады ножей». Таким образом, резня 7 октября стала для него далеко не первым тяжёлым испытанием на руководящей должности.

Во время выступления Гофмана в Гуш-Эционе в дни Хануки в тот период ещё один его сторонник, Йегуда Влад, высокопоставленный деятель партии «Религиозный сионизм», отметил, что Гофман говорил не только об успехах армии, но и о её провалах.

Гофман подчёркивал, что умение подниматься и учиться на ошибках является одним из ключевых источников силы израильского оборонного истеблишмента.

Он говорил о необходимости чтить дух майора Пальмаха Даниэля Масса, который в 1948 году поспешил на помощь блоку Гуш-Эцион, находившемуся под атакой, несмотря на численное превосходство противника.

Гофман продолжил, объясняя, что «внутренний свет» Масса, Хануки и еврейского народа является секретом способности возвращаться сильными после поражения, даже если путь к восстановлению долог.

«Моссад» является выдающейся организацией, но и у него немало провалов, а также операций, которые приходится отменять или радикально менять в реальном времени.

Командир, который не боится смотреть на провал прямо и извлекать из него уроки, может иметь серьёзное преимущество перед теми, чьё эго мешает видеть критически важную информацию. Именно такая слепота во многом охватила политический и оборонный истеблишмент 7 октября.

Ещё один сторонник Гофмана, подполковник ЦАХАЛа в резерве Тувия Брукнер, отмечал, что книга, написанная Гофманом о боевых действиях в период его командования дивизией 210 в 2020–2022 годах, демонстрирует серьёзное стратегическое и аналитическое мышление.

Брукнер также приводил примеры того, с каким участием и человечностью Гофман относился к памяти погибших солдат, включая одного бойца, с которым они оба служили. Это ещё одно свидетельство командира, умеющего выстраивать сплочённость и доверие внутри крупной и сложной организации.

Многие источники рассказывали истории о том, как Гофман приезжал в иешиву Эли в Самарии — без кипы, поскольку он не является религиозным в формальном смысле, — чтобы изучать еврейские тексты. По их словам, он хотел укрепить свою приверженность еврейскому народу, еврейской истории и лучше наладить связь с религиозными слоями израильского общества, о которых он мало знал, выходя из светской белорусской среды.

Помимо стремления наладить отношения с религиозно-сионистским сектором, с которым у него раньше почти не было контакта, эта история демонстрирует его готовность глубоко погружаться в новые области, переосмысливать себя, осваивать новые инструменты и перспективы и повышать собственный уровень.

Это важно не только в целом для освоения роли главы разведслужбы, отличной по своей природе от военного командования, но и потому, что большинство признаков указывает на то, что его английский слабее, чем у многих его недавних предшественников.

При этом он свободно владеет русским языком, что даёт ему преимущество в контактах с президентом России Владимиром Путиным, с которым он уже лично взаимодействовал в период работы военным секретарём Нетаниягу. Однако существуют опасения, что его понимание США и Запада в целом слабее, чем у его предшественников, и дело здесь не только в знании языка.

Сторонники Гофмана возражают, что, будучи военным секретарём премьер-министра, он имел дело не только с «Моссадом», но и с широким кругом геополитических вопросов, включая отношения с США и западными странами.

Они признают, что на встречах с американскими и западными официальными лицами ему, возможно, понадобится переводчик, тогда как раньше такие беседы могли проходить тет-а-тет. Однако многие руководители разведслужб по всему миру вели свои тайные международные контакты именно в присутствии переводчика.

Звучали также обвинения в том, что Гофман слишком близок к премьер-министру и его супруге Саре Нетаниягу.

Независимо от того, насколько эти утверждения соответствуют действительности, вскоре станет ясно, влияет ли это на его работу.

Стоит напомнить, что аналогичные обвинения выдвигались и против Йоси Коэна, который сегодня считается одним из самых успешных глав «Моссада».

Важно помнить, что «Моссад» подчиняется напрямую премьер-министру, в отличие от ЦАХАЛа, который во многом является более автономной структурой. Поэтому более сильная поддержка со стороны главы правительства — при условии, что директор «Моссада» действительно квалифицирован — может стать серьёзным преимуществом для службы, обеспечивая больший бюджет, оперативную гибкость и готовность утверждать новые инициативы и смелые операции.

Некоторые критики утверждают, что характеристика Гофмана, данная Малкой, а именно его склонность действовать быстро, порой не дожидаясь приказов, может стать серьёзным минусом для главы «Моссада».

Руководитель разведки должен играть в долгую, сложную многомерную шахматную партию, чтобы в каждый конкретный момент находить верный ход. Излишняя импульсивность может привести к катастрофе. Жертвовать источником разведданных ради быстрого краткосрочного успеха зачастую является ошибочным решением.

Критики указывают, что, командуя дивизией 210, Гофман получил взыскание от военного руководства за управление операцией психологической войны. Он проблематично санкционировал использование несовершеннолетнего в качестве тайного агента, включая передачу определённой информации враждебным структурам.

Никто не оценивает роль Гофмана в той операции положительно, однако ситуация не была однозначной.

Его сторонники отвечают, что решительность Гофмана не означает отсутствия анализа и взвешивания вариантов. Они подчёркивают, что, работая военным секретарём Нетаниягу, он был погружён в сложный мир глобальной геополитики.

Кроме того, они отмечают, что некоторые главы разведслужб терпели неудачи именно потому, что слишком долго анализировали ситуацию и упускали критически важное окно возможностей.

Ряд бывших руководителей «Моссада» и ЦРУ рассказывали The Jerusalem Post, что иногда единственный путь к успеху в масштабной и сложной миссии заключается в серии смелых шагов, из которых удачными оказываются лишь некоторые.

Если именно так Гофман действовал в период командования дивизией 210 и если он извлёк уроки из этого опыта, возможно, к моменту вступления в должность главы «Моссада» он станет значительно более зрелым и тонким руководителем.

В конечном итоге в его пользу играют сильное военное резюме, решительная поддержка премьер-министра и очевидное наличие смелости и креативности, необходимых для достижения успехов.

Достаточны ли эти преимущества, чтобы компенсировать отсутствие опыта внутри организационной структуры «Моссада», меньший стаж работы в глобальной разведывательной среде, более слабый английский, ограниченный опыт управления столь крупной организацией и возможную склонность к излишней спонтанности — станет ясно начиная с июня, когда он официально вступит в должность.

Источник Jerusalem Post

Телеграм канал Радио Хамсин >>