Мне давно хотелось донести до своих соотечественников, рассеянных по разным углам планеты, что происходит в академических кругах Франции, родины бывшей свободной мысли, всякого там вольтерьянства и прочего универсализма, которым здесь и не пахнет больше.

Доктор Яна Гриншпун, лингвист, специалист по социолингвистике и анализу дискурса, преподаватель Новой Сорбонны (Université Paris 3).

Ни для кого не секрет, что европейские и англосаксонские университеты исповедуют форму религии  пост марксисткого толка, которую сегодня можно назвать на жаргоне интеллектуалов «деконструкцией». Этот термин позаимствован из текстов Жака Дерриды, о котором много написано на русском языке, в частности на отличных русскоязычных сайтах, где любознательный читатель сможет подробно ознакомиться с синтезом его работ.  Деконструкция, грубо говоря, означает разбор целого на составные части, и его анализ. В социальных и гуманитарных науках это подразумевает полное переосмысление канонов, их критику, анализ и…. как правило, предложение новых канонов. Соратники Дерриды, такие как Жан Франсуа Лиотар пошли дальше. Они стали проповедовать крах великого нарратива. Говоря упрощенно, все те повествовательные структуры,  на которых держится история, философия, литература и религия, все великие повествования, позволяющие людям чувствовать свою принадлежность к культуре, народу, языку, верованиям, образу жизни и традициям оказалось, в их анализе,  фигнёй, вымыслом и обманом крупных иделого – философских доктрин создающих моральные устои, заставляющих людей подчиняться такому-то политическому строю и функционировать в этом вот универсальном стиле. Иными словами, когда говорится «не укради», это значит что все не крадут, ибо подчиняются вот этой вот универсалии, пришедшей из ветхозаветного повествования.  Ан нет, говорит Лиотар и иже с ним, это всё не то, и сегодня мы живём в мире , где подобный нарратив явлется доктриной властвования одних над другими. Нет никаких универсалий, это всё пережитки прошлого, есть только множество микро-повествований, которые свойственны пост модернистской эпохе. Хочу краду, хочу не краду. Хочу буду женщиной, хочу буду мужчиной, кто там мне будет указывать кем быть. Индивидуалист – он не раб всяких там нарративов или моральных универсалий.  Вся эта новая (извините, пост модерновая) доктрина снабжена новыми верованиями, например: всё решает дискурс, реальности нет, а есть только её конструкция языковыми средствами. Вот кто сказал, что пол есть? Половая принадлежность – это всё конструкция языковая и культурная. Вы сказали, что я мужчина? А как вы можете это знать, ведь реальности нет, она является конструкцией языка? Сегодня я женщина, завтра я ангел бесполый, а послезавтра гермафродит, трансгендер или инопланетянин. И тело, данное нам природой вовсе не тело. Оно есть конструкция дискурса. Так говорт Джудит Батлер, вождь феминисткой философии, автор Гендерного беспокойства. Мы все конструкция дискурса.

К этой концепции, возникшей на руинах старого марксизма, прибавился пост-марксизм, который изжил теорию классовой борьбы и решил заполнить пустоту теорией борьбы расовой и сексуальной, снабдив всё это огромной дозой воинствующей морали в стиле Инквизиции, и обогатив её новыми верованиями.

В дополнение ко всему, от старого марксизма новоявленные «посты» унаследовали и хорошо налаженный нарратив палачей и жертв. Я очень коротко и схематично представлю здесь список тех и других, ибо они все давным-давно хорошо изучены, закаталогизированы, зарегистрированы и обозначены. Вы скажете, а как же микронарративы и деконструкция? Как же «индивидуум индивидууму волк», о каких каталогах идёт речь, ведь все равны и всё равно, все индивидуальны в своей неповторимости? А я вам отвечу, а кто сказал, что любая идеологическая доктрина должна быть логична и последовательна? Эта доминирующая сегодня схема в европейском обществе всего лишь заменила коммунизм, борьбу с капиталистами, империалистами и прочими «властителями мира». Это идеология левого толка, даже очень левого и она имеет огромное число последователей, приверженцев, верующих и поклоняющихся этой новой догме, где всё относительно, все одинаковы, и все разные. При этом как её вполне очевидная парадоксальность, так и отсутствие логики и последовательности никого особо не волнуют. Согласно это доктрине все имеют право на всё, все культуры одинаковы и при этом все культуры разные, все расы равны, но при этом рас нет, потому что слово «раса» создаёт расизм. По крайней мере так думают некоторые борцы с расизмом во Франции. И думают они так потому, что действительно верят, или цинично претворяются, что реальность — это языковая конструкция.  Говоря о языке, апогеем сегодня является запрет под страхом суда употреблять любые слова, которые каким-либо образом могут выявить неравенство между всеми абсолютно одинаковыми индивидуами. Сказать кому то, что он «дурак» означает указать ему на его интеллектуальную неполноценность. За это можно пойти под суд. Одна моя коллега подала жалобу на другую в полицию за вышеуказанное оскорбление. Процесс займёт долгие годы.

Однако у всей этой мировой единости различных, но одинаковых компонентов, которые, естественно, хотят жить в гармонии, любви и мире – в этом христианство и пост марксизм близки на бумаге – есть и враги, которые не примыкают к этому новому нарративу, ну или если хотите, сумме микро нарративов, формирующих наше общество.

Враги, или палачи – это богачи, насытившиеся плодами ультра либерализма, приверженцы какой то определённой национальной культуры, например, французской, что приравнивается к консерватизму и фашизму. Это доминирующие самцы, особенно белые, те , кто верит в национальную общность, именуемую, опять-таки, «фашизмом».  Это те, кто поддерживает Трампа, Больсонаро, Нетаньяху и прочих «популистов». Это гетеросексуалы, долгое время подавляющие сексуальные меньшинства, а также представители всех религий, кроме ислама. Последних спутали с пролетариатом, поэтому они, разумеется, не враги. Это также все критики нео-феминистских движений, защитники  академического элитизма, ибо этот последний является фактором дискриминации. Врагами являются, в частности, противники массовой эмиграции из Африки , их сразу клеймят  расистами, и государство Израиль,  которое, разумеется, расистское ибо там живёт слишком много евреев, про остальные же государства речь не идет. Во вражеский стан автоматически зачисляются и противники политкорректного употребления языка, над которым эти постмодернисты проводят постоянную работу чистки и коррекции, хотя это предмет для отдельного разговора.

Жертвы. Они в моде и почёте. Жертвой может стать любой, если докажет, что он был кем-то дискриминирован.

Бедные, безработные, чёрные, арабы-мусульмане, выходцы из бывших колоний, даже если это 10 поколение, представители которого сидят в правительстве и занимают важные посты во всех сферах общества – всё это суть жертвы. Женщины, особенно когда они магрибского происхождения или чёрного цвета кожи, являются жертвами в квадрате, страдающими от органической исламофобии.  Эмигранты вплоть до четвёртого поколения, когда они мусульмане – тоже жертвы. Инвалиды, страдающие ожирением, глухонемые, иностранные студенты, студенты с плохими оценками, террористы как жертвы общественного строя, беженцы, вегетарианцы, веганы, молодёжь из неблагополучных кварталов и т.д

Вот такая картина маслом, как говорил Давид Маркович  Гоцман.

Но вот какое дело, этими теориями заинтересовались теперь и французские академики, потому как они у нас традиционно левые, а левизна предполагает гуманизм и этику, которую представляют обычно в кантианском соусе, а также эгалитаризм и борьбу с ультралиберализмом и с рыночной моралью.  Как следует вооружившись этими теориями, академики постановили, что все те кто не защищает вышеперечисленных жертв, являются врагами общества. Против них ведутся процессы, на них регулярно подают в суд, их обвиняют в расизме, подстрекательстве к ненависти ближнего своего, на них пишут жалобы и подают петиции об их увольнении из Академии. Один из таких процессов, который закончил карьеру Жоржа Бенсусана, специалиста по истории сефардских евреев и бывшего директора журнала Памятник Катастрофе, мы с соратником, Роланом Асарафом, детально проанализировали в статье, посвящённом замечательному учёному Пьеру-Андре Тагиеву. Его обвинили в расизме, потому что он провёл исследование в мусульманском французском обществе и выяснил, что антисемитизм в нём явление обычное.  За это его отправили на скамью подсудимых. Ничего не напоминает?

Ну конечно, новые процессы, очень напоминающие знакомые нам по советским временам. Например преследование элитистов очень в почёте во французской академии. Слово «элита» или «элитизм» ненавистны университетскому слуху. Если кто то его произнесёт, то только для того, чтобы обвинить тех, кто в него верит и работает на его производство, в дискриминации, в ненависти к униженным и оскорблённым будь то природой, образованием, воспитанием или социальной принадлежностью. Казалось бы, миссия Университета состоит в формировании интеллектуалных элит. То есть не казалось бы, а так оно в идеале должно быть. Что такое элитизм? Это слово на родном французском языке означает «лучшее, отборное». То есть подготовку лучших представителей общества. Лучших по своим знаниям, по своим умениям,  по способностям, открытиям и достижениям.  Чтобы они составили элиту страны, образованную, просвящённую, способную кртитически мыслить и уметь анализировать общество, в котором мы живём. Так вот выяснилось, что формировать элиты приравнивается в университетских левах кругах к … фашизму, к сегрегации, к ненависти к народу и студентам, к идеологической несовместимости с Академией. И  чем поступается такой вот элитист? Кантовским категорическим императивом морали! Вот чем. Это я узнала несколько дней назад в обмене мэйлами с коллегами, которые предъявили мне обвинение в элитизме, фашизме и отсутсвии гуманизма.  Обвинение было выставлено на листе адресатов состоящем из 400 человек. То есть все эти годы, в Сорбонне действовал воинствующий фашист в образе автора этих строк и не подозревал, что он ненавистник студентов, дискриминатор и вообще враг народа. Помимо всего прочего игнорирующий категорический императив Канта, который как всем известно, предписывал роду человеческому невежество, незнание и полное отсутсвие любознательности.  В обвинительном акте, выдвинутом новыми торквемадами автору также ставилось в вину то, что он критикует народные движения в защиту беженцев, предписываемые Кантом в его императивах. Причём это было сказано прямо так, открытым текстом, и обвинителей ничуть не смутил тот факт, что Кант, в силу объективных причин, и знать не знал о существовании всех этих людей. Автор также обвинялся в том, что он вообще смеет печатать статьи, критикующие студенческие сборища, называемые «генеральная ассамблея», которые есть Святая Святых институции бедных жертв ультра либерализма. Ведь жертв не критикуют, на них молятся. Это категорический императив!

Подобного рода процессы стали очень частыми и анафеме подвергаются все те, кто, очевидно, плохо читали Канта, под эгидой которого любой кретинизм видит себя в очень выгодном свете. Мне жаль великого философа, который volens nolens участвует в хоре отпевающем лебединую песню французского университета. Которую уже затянули мы все.

Доктор Яна Гриншпун — лингвист, специалист по социолингвистике и анализу дискурса, преподаватель Новой Сорбонны (Université Paris 3).

Опубликовано на сайте Perditions ideologiques

Больше материалов на телеграм канале Радио Хамсин >>