Примечание редактора: В понедельник страны и международные организации выразили обеспокоенность по поводу предполагаемых повторяющихся нападений на журналистов в Газе после того, как в результате удара израильских сил был убит 28-летний Анас аш-Шариф — известный палестинский журналист катарского телеканала «Аль-Джазира», которого ЦАХАЛ давно обвинял в том, что он является террористом ХАМАС, ответственным за запуск ракет.

Обычные «защитники» уже возмутились тем, что ЦАХАЛ ликвидировал журналиста «Аль-Джазиры» Анаса аш-Шарифа.

Эти возмущённые комментаторы, похоже, проигнорировали веские доказательства того, что он был активным членом боевого крыла ХАМАС — бригад аль-Кассам, а значит, полностью законной целью.

«Террорист Анас аш-Шариф был командиром ячейки в террористической организации ХАМАС и занимался подготовкой планов обстрелов израильских гражданских и сил ЦАХАЛа», — говорится в заявлении армии.

Однако я пошёл бы дальше. Я утверждаю, что он был законной целью именно потому, что был журналистом «Аль-Джазиры».

Существует опасный миф о современных конфликтах: «комбатант» — это только мужчина с винтовкой или женщина в форме. Якобы, если ты не спускаешь курок, то не участвуешь в бою. Это удобное заблуждение для тех, кто думает, что война ограничивается окопами, танками и солдатами. Но в XXI веке это уже не так, и в рамках международного гуманитарного права давно не так.

«Участие в военных действиях» — это юридическая точка, в которой гражданский перестаёт быть защищённым от атаки. Это касается не только физического применения силы, но и любых действий, способных негативно повлиять на военные операции или боеспособность одной из сторон конфликта. Во Второй мировой войне это были, например, дежурные на железнодорожных стрелках, перенаправлявшие поезда с войсками. В Афганистане — безоружные наблюдатели-повстанцы на холмах, передающие по радио передвижения войск.

Сегодня, я утверждаю, это также касается «информационных бойцов».

Современные армии больше не рассматривают информацию лишь как вспомогательный инструмент. Она закреплена как равноправная функция наряду с маневром, огневым поражением и обеспечением. Доктрины НАТО, совместные публикации ВС США и даже оперативные концепции Израиля рассматривают информационную среду как домен, в котором можно достичь решающих результатов.

В Газе война идёт не только в туннелях и на улицах. Все прекрасно понимают, что она идёт и в новостных редакциях, на спутниковых трансляциях и в соцсетях. И ни один медиаресурс не сыграл более ключевую роль в формировании глобального восприятия боевых действий, чем «Аль-Джазира».

Журналистика не является преступлением, даже во время войны. Настоящие, добросовестные журналисты никогда не должны становиться военными целями. Однако правовая оценка меняется, если медиаорганизация, особенно финансируемая стороной конфликта, переходит от простого информирования к активному участию.

«Аль-Джазира» — это не нейтральный наблюдатель, а флагман медиапропаганды Катара, государства, напрямую финансирующего ХАМАС сотнями миллионов долларов наличными, поступающими в Газу. Катар также предоставляет ХАМАСу политическое убежище, открыто размещая его руководство в Дохе, и ведёт стратегические информационные кампании, усиливающие нарративы ХАМАСа и замалчивающие его преступления. Это не независимая журналистика, а государственная стратегическая коммуникация, направленная на влияние на ход военных действий.

И, надо признать, это сработало. Господство ХАМАСа в информационном пространстве сопоставимо с любыми его успехами на поле боя в Газе. Роль «Аль-Джазиры» была решающей. Её репортажи обеспечили международное давление, насыщая мировую аудиторию эмоциональными, выборочными кадрами. Это спровоцировало уличные протесты, повлияло на внешнеполитические дебаты и вызвало требования о прекращении огня.

Более того, это давление реально ограничило свободу действий Израиля, вынуждая ЦАХАЛ менять графики ударов, приостанавливать операции и увеличивать риск для собственных войск. Таким образом, формируя мировое восприятие, «Аль-Джазира» повысила политическую цену решительных действий Израиля, подарив ХАМАСу оперативную передышку и затянув конфликт. Если это не является «непосредственным участием в военных действиях» по нормам международного права, то что тогда является?

Международный комитет Красного Креста формулирует три критерия «непосредственного участия в военных действиях»:

Чтобы конкретное действие квалифицировалось как непосредственное участие в военных действиях, оно должно одновременно соответствовать следующим условиям:

1. Действие должно, с высокой вероятностью, нанести ущерб военным операциям или боеспособности одной из сторон конфликта либо причинить смерть, ранения или разрушения объектам или лицам, защищённым от прямого нападения (порог вреда).
   
2. Должна существовать прямая причинно-следственная связь между действием и вероятным вредом, который может быть нанесён либо непосредственно этим действием, либо в рамках согласованной военной операции, частью которой оно является (прямая причинность).
   
3. Действие должно быть специально задумано для того, чтобы напрямую причинить требуемый порог вреда в поддержку одной из сторон конфликта и во вред другой (военная связь).
   

Деятельность «Аль-Джазиры» соответствует всем трём критериям. Порог вреда соблюдён, поскольку их трансляции напрямую срывали операции ЦАХАЛа. Чёткая причинная связь между формированием нарратива и ограничениями на операции документирована и очевидна. Налицо и военная связь, так как их редакционная политика явно совпадает со стратегическими целями ХАМАСа и геополитическими интересами Катара.

Как только эти критерии выполнены, защита, предоставляемая гражданскому лицу, приостанавливается на время его участия в военных действиях. Здесь начинается неприятный разговор: нас приучили воспринимать журналистов как неприкосновенных некомбатантов. Безусловно, подлинная независимая журналистика остаётся жизненно важной и защищённой, и должно быть пространство для ошибок в репортаже, но эта защита не является абсолютной.

Когда СМИ перестают действовать как независимый субъект и начинают функционировать как оперативный актив одной из сторон конфликта, они становятся частью поля боя. А на поле боя закон и мораль требуют, чтобы участвующих в войне рассматривали как участников конфликта.

Не говоря уже о том, что журналисты «Аль-Джазиры» в Газе одновременно являются активными членами террористической группировки. И даже помимо этого, ЦАХАЛ, по нормам международного гуманитарного права, имеет полное право рассматривать сотрудников, объекты и средства передачи сигнала «Аль-Джазиры» в Газе как законные военные цели. Более того, есть аргумент, что и зарубежные подразделения «Аль-Джазиры» активно вовлечены в конфликт, а значит, также могут считаться законными целями.

Конфликт в Газе — это не только бомбы и пули; это ещё и хэштеги, заголовки и прямые эфиры. В такой реальности способность противника вести войну измеряется не только ракетами и винтовками, но и доминированием в информационном пространстве. Притворяться, что это не так, — значит воевать с одной рукой, привязанной за спиной.

Удивительная по масштабам глобальная дезинформационная кампания вокруг Газы показала полное отсутствие ответственности у крупных СМИ, сознательно лгущих о войне и распространяющих фейки. Как минимум, установление чёткой границы между журналистом и боевиком-мишенью могло бы заставить эти лживые медиаорганизации и их сотрудников пересмотреть свои «журналистские стандарты».

Эндрю Фокс — бывший офицер британской армии, недавно старший преподаватель в Королевской военной академии Сандхерст, имеет степень магистра по стратегии на Ближнем Востоке и психологии, сейчас является научным сотрудником аналитического центра, специализирующегося на обороне, Ближнем Востоке и дезинформации.

Источник Future of Jewish

Телеграм канал Радио Хамсин >>