Во вторник вечером и в среду в Израиле отмечается День памяти павших — одна из немногих национальных дат скорби, наряду с Днём памяти Катастрофы.

На прошлой неделе мы вспоминали Йом ха-Шоа — День памяти жертв Холокоста, когда шесть миллионов евреев были убиты нацистами и их пособниками, вместе с ними — разрушены еврейские общины Европы и других регионов.

На этой неделе мы вновь собираемся вместе, чтобы почтить Йом ха-Зикарон — День памяти солдат, погибших в войнах Израиля, и жертв террора — тех, кто заплатил высшую цену за то, чтобы еврейский народ мог жить свободно и безопасно на своей земле.

Эти два дня ведут глубокий диалог друг с другом. Как часто говорят в Израиле: Йом ха-Шоа напоминает нам о цене отсутствия еврейского государства, а Йом ха-Зикарон — о цене его существования.

Чтобы понять Израиль, нужно понять это напряжение: стремление к жизни — и цену за неё; выживание — и жертву.

Йом ха-Шоа — это предупреждение, напоминание о еврейском бессилии, о времени, когда у евреев не было ни государства, чтобы защитить их, ни армии, чтобы обороняться, ни земли, куда можно было бы бежать. Йом ха-Зикарон — это дань уважения тем, кто своей жизнью построил этот щит, и тем, кто продолжает стоять на страже сегодня.

Государство Израиль было рождено из пепла Катастрофы, но его поддерживают мужество, преданность и стойкость тех, кто отказался позволить еврейской судьбе снова зависеть от милости других народов.

Каждый год, в эти дни памяти, израильтяне не просто скорбят о погибших; мы подтверждаем нашу приверженность жизни, суверенитету и будущему.

Плакать в Йом ха-Шоа — значит сказать: «Никогда больше». Замереть в молчании в Йом ха-Зикарон — значит добавить: «И мы говорим это серьёзно.»

Чтобы понять Израиль, нужно понять людей, которые умерли в и за эту страну.

В начале 1990-х годов Мордехай Йосепов эмигрировал в Израиль из Узбекистана. Он был сапожником по профессии и сначала поселился в Тель-Авиве. Среди прочего, Йосепов работал на строительстве, помогая возводить здание нынешнего центрального автовокзала города. Спустя несколько лет он с семьёй переехал в Сдерот, недалеко от границы с Газой.

Летним утром 2004 года Йосепов ждал кузена, который должен был привезти его внука в детский сад. «Я помню, как видела его в то утро по дороге в детский сад, — вспоминала его внучка Иланит Йосепов, которой тогда было пять лет, — а вскоре мы услышали взрыв, который страшно напугал всех детей».

В результате попадания смертельной ракеты, выпущенной ХАМАСом, в асфальте перед детским садом «Лилах», среди невысоких жилых домов, образовалась воронка размером с большую сковороду. Осколки металла пронзили тела трёхлетнего Афика Захави и его матери, Рути, когда они шли в садик около восьми часов утра. Афик скончался по дороге в больницу, Рути выжила и смогла рассказать о произошедшем.

49-летний дедушка Иланит и трёхлетний Афик стали первыми жертвами «кассамов» — ракет, выпущенных палестинскими террористами из сектора Газа по территории Израиля. Их гибель побудила израильское правительство начать разработку проекта, который впоследствии воплотился в инновационную систему противоракетной обороны, известную сегодня как «Железный купол».

Журналист, освещающий вопросы обороны, Марк Томпсон писал, что с момента начала эксплуатации в 2011 году «отсутствие жертв среди израильтян свидетельствует о том, что «Железный купол» — самая эффективная и проверенная система защиты от ракетных атак в мире».

Во исполнение своей детской мечты стать врачом, уроженец США Йеошуа Фасс изучал биологию и педагогику в Ешива-университете в Иерусалиме. Затем, взяв академический отпуск перед поступлением в медицинскую школу, он вернулся в США, чтобы преподавать иврит в Нью-Йорке и Нью-Джерси.

«Я понял, что преподавание Торы — моя настоящая любовь, — говорит Фасс, — и все годы учёбы ради поступления в медицинскую школу пошли насмарку».

Во время этого непредвиденного «академического года» 20-летний Фасс успел получить степень магистра в области образования и жениться на своей молодой супруге Бат-Шеве. Пара мечтала об алие — репатриации в Израиль, — но зарождающаяся раввинская карьера отложила эти планы на потом.

После получения раввинской степени Фасс был назначен стипендиатом Программы иудейских исследований в быстро растущей еврейской общине Бока-Ратон (Флорида). Через восемнадцать месяцев он стал помощником раввина в синагоге Бока-Ратон — самой быстрорастущей ортодоксальной общине США.

Его работа в синагоге сочетала в себе образовательные, пастырские и консультативные обязанности, а также участие в Бейт Дине (раввинском суде), регулирующем религиозную жизнь общины, председателем которого он был в течение года. Кроме того, он основал Институт иудейских исследований имени Хелен Джулиус Райтер.

Будучи внуком выживших в Катастрофе, Фасс также сопровождал участников Марша живых — ежегодной образовательной программы, которая привозит людей со всего мира в Польшу и Израиль для изучения истории Холокоста и увековечения памяти о нём.

Но за несколько дней до Песаха 2001 года раввинская карьера Фасса резко изменила направление. Утром 28 марта 2001 года, во время Второй интифады, его молодой родственник, только что отпраздновавший бар-мицву Нафтали Ланцкром, ожидал бронеавтобус на заправочной станции возле въезда в Калькилию (примерно в часе езды к востоку от Тель-Авива), чтобы доехать до школы.

Террорист-смертник из ХАМАСа втерся в группу школьников и взорвал себя, убив Нафтали и ещё одного мальчика, а также ранив четырёх учеников.

«После первоначального всепоглощающего чувства ярости, — вспоминает Фасс, — эта трагедия заставила нас с Бат-Шевой пересмотреть свою жизнь, изменить наши внутренние ориентиры и переоценить, чем мы занимаемся».

Вскоре после трагедии молодая пара с тремя детьми переехала в Израиль, и Йеошуа Фасс стал сооснователем организации «Нефеш бе-Нефеш» — структуры, предоставляющей всестороннюю и прямую помощь евреям из Северной Америки и Великобритании в процессе репатриации (алии): от планирования переезда и поиска подходящего места жительства в Израиле до трудоустройства и адаптации после приезда. На сегодняшний день благодаря «Нефеш бе-Нефеш» алию совершили более 65 000 человек.

В 2004 году группа из 74 семей — жертв палестинского террора во время Второй интифады — подала в суд на Arab Bank за предоставление финансовой поддержки ХАМАСу — организации, официально признанной террористической. Через десять лет федеральное жюри присяжных признало банк виновным в осознанной поддержке террористической деятельности, связанной с двумя десятками нападений на Ближнем Востоке, включая упомянутый выше взрыв.

Это было первое в истории решение суда, в котором банк был признан виновным в гражданском иске на основании широкого антитеррористического законодательства. В 2017 году эти семьи — в том числе семья Гершковиц, чей сын Нетанель оказался одним из четырёх пострадавших школьников в результате теракта — получили финансовую компенсацию от Arab Bank. Во время взрыва солнцезащитные очки Нетанеля взорвались у него на лице, оставив его слепым на один глаз.

«Мы не ожидали этих денег, — говорит отец Нетанеля, Марти Херсковиц. — Я обычный человек среднего достатка, и они мне особо не нужны. Бог послал эти деньги не просто так».

С компенсацией, которую они получили, Марти и его жена Перл основали Фонд семьи Штайнмец–Гершковиц, который с тех пор финансировал множество благотворительных инициатив, включая Программу сионистских инноваций — проект «Нефеш бе-Нефеш», предоставляющий финансовую помощь частным лицам и организациям, стремящимся улучшить свои общины и районы.

В 2020 году «Нефеш бе-Нефеш» обратился к Марти Гершковицу с просьбой помочь в привлечении финансирования для приобретения здания, которое должно было стать Центром алии организации в районе Кирьят ха-Леом — Национальном округе Иерусалима, напротив здания Верховного суда Израиля. На одной из встреч Фасс начал рассказывать Херсковицу историю основания «Нефеш бе-Нефеш», упомянув, что создал организацию в 2002 году после убийства своего двоюродного брата в теракте.

«Я спросил его, когда произошёл теракт, — вспоминает Гершковиц. — Он ответил, что в марте 2001 года. Тогда я спросил: «А твой брат — это Нафтали Ланцкрон?» И он подтвердил, что именно так».

Гершковиц посмотрел на Фасса и сказал: «Наш сын пострадал в том же теракте. А деньги, которые мы сейчас передаём, поступили от ХАМАСа — от тех, кто стоит за этим терактом. И теперь мы используем их на благо — для проекта, который ты создал в память о своём кузене. Это кажется совершенно правильным».

Эммануэль Морено родился в Париже и был одним из пяти сыновей Илана и Сильвии Морено. Его родители были евреями-сефардами, выходцами из Северной Африки, эмигрировавшими во Францию. Бабушка Эммануэля, Нинетт Морено, была среди пассажиров рейса Air France 139, захваченного палестинскими террористами в 1976 году и направленного в Энтеббе — всех заложников освободили в ходе знаменитой операции «Энтеббе».

Когда Эммануэлю был всего один год, семья репатриировалась в Израиль. Он и его четыре брата выросли в Иерусалиме. В 1990 году Морено был призван в Армию обороны Израиля и принят в элитное спецподразделение «Сайерет Маткаль». Он сделал карьеру военного и прослужил в этом подразделении 16 лет. В разное время его сослуживцем был Нафтали Беннет, будущий премьер-министр Израиля.

«На каждом важном перекрёстке моей жизни я думаю о своём друге и брате Эммануэле, — сказал Беннет. — Его чувство преданности, долга и служения народу и стране всегда со мной».

Морено принимал участие во множестве операций в Ливане во время конфликта на юге страны и на палестинских территориях — большинство этих операций до сих пор засекречены. Один из его товарищей по службе рассказал: «Эммануэль стал бойцом, принявшим участие в наибольшем количестве операций за всю историю подразделения. Не раз его хладнокровие и отвага были решающими — между провалом и ещё одной успешной историей, о которой мы никогда не сможем рассказать».

Лишь две операции, в которых участвовал Морено, официально рассекречены: захват командира Амаль Мустафы Дирани в 1994 году и операция по освобождению таксиста Элиягу Гореля, похищенного палестинцами и удерживаемого в подвале в Бейт-Унии в 2003 году.

Кроме исключительной отваги, по словам сослуживцев, Морено отличался креативностью и нестандартным мышлением. «Он изменил саму реальность в подразделении, внедрив абсолютно новый подход, — вспоминает один из них. — У него не было страха. Он не боялся оказаться в сложной ситуации, потому что знал: он всегда найдёт выход. Таких людей в подразделении больше не было — с такой преданностью, с такой готовностью идти до конца».

«Я могу пересчитать по пальцам одной руки тех, кто знал, чем он на самом деле занимался, — добавил его товарищ. — Мы никогда не сможем рассказать о его деятельности, но нет сомнений: он был не просто ещё одним бойцом».

План выхода из Газы в 2005 году стал для Морено серьёзным потрясением. Во время эвакуации он вместе с другом залез на крышу одного из домов и отказывался покидать его. В отпуске он помогал переселенцам собирать вещи и переезжать в новые дома. Однако, несмотря на личные переживания, Морено даже не рассматривал возможность уйти из армии в знак протеста против вывода. «ЦАХАЛ — это наша и только наша армия», — говорил он.

В последующие месяцы Морено готовился к новой должности, которую ему предложили в армии, но в июле 2006 года началась Вторая ливанская война. Как и всегда, он с готовностью отправился на передовую.

«За неделю до его гибели мы встретились в подразделении, — вспоминает один из бывших командиров. — Мы говорили о войне, и он выражал глубокое разочарование нерешительностью командования и неиспользованным потенциалом Израиля. Он верил, что именно эта война приведёт народ Израиля к искуплению».

Другой сослуживец, участвовавший в операции, во время которой Морено погиб, рассказал об их последнем разговоре: «Мы сидели и обсуждали, что может произойти. Вдруг Эммануэль спросил меня: “Что бы ты сделал, если бы в нас попала ракета и у нас осталось бы всего пять секунд жизни?” Я ответил, что закрыл бы глаза и надеялся бы на быструю и безболезненную смерть. Тогда он сказал, что в эти пять секунд нужно произнести “Шма Исраэль”».

«Он сказал, что если у человека остаётся всего пять секунд жизни — это самые значимые секунды всей его жизни. Если человек не понимает значения этих последних мгновений, значит, и вся его жизнь была лишена смысла. Он верил, что цель жизни — не в удовлетворении желаний и материальных потребностей, а в том, что жизнь — это лишь этап на пути к следующей стадии бытия».

Морено погиб в субботу. Его жена Майя вспоминает: «Это должна была быть последняя операция, в которую он отправлялся в этой войне. Он поделился со мной деталями. Я знала, что он должен был сделать и какова была его роль. Весь шаббат я чувствовала какую-то тяжесть. Я читала псалмы, всё время смотрела на часы, пока не уснула. Эммануэль погиб ровно в тот момент, когда я заснула».

«Я проснулась посреди ночи, потому что мой сын Нерия начал плакать. Он просто кричал — не мог меня найти. Я вскочила с кровати, а он продолжал кричать, как будто пытался что-то сказать, передать какое-то послание. Я сказала себе: “Майя, послушай, что говорит ребёнок.” Потом я снова проснулась в 7:30 утра и подумала, что Эммануэль уже вернулся в Израиль, и всё в порядке. А на самом деле он уже спал вечным сном».

Подполковник Эммануэль Морено был убит 18 августа 2006 года, в самом конце Второй ливанской войны, уже после объявления о прекращении огня. Его отряд действовал в районе Баальбека в Ливане, операция пошла не по плану, бойцы были раскрыты и попали под плотный огонь. Человек, прошедший через бесчисленное количество опаснейших заданий, получил смертельные ранения. На момент гибели Морено было 35 лет, и, как ни странно, его героизм стал ещё более легендарным после смерти.

«Эммануэль был лучшим солдатом в мире», — сказал его командир. — «Почему? Потому что ЦАХАЛ — лучшая армия в мире, Сайерет Маткаль — её элитное подразделение, наш взвод — лучший в Маткаль, а он был лучшим бойцом во взводе. Он никогда не проигрывал и никогда не сдавался. Последние годы я шёл за ним — и в переносном, и в буквальном смысле. Я знал, что идти за ним — значит быть в безопасности. Он превратился из друга в человека, который охраняет тебя».

Публикация фотографии Морено запрещена военной цензурой Израиля — он один из всего двух солдат ЦАХАЛ, чьи изображения запрещены к распространению даже после смерти. Но его имя произносится с благоговением в Сайерет Маткаль и среди высших командиров. Старшие офицеры называли его «боец номер один в ЦАХАЛе». Его товарищи говорили: «Душа Сайерет Маткаль». А среди религиозных солдат его считают человеком, «шедшим по стопам легендарного еврейского героя Бар-Кохбы».

Один из товарищей Эммануэля выступил на его похоронах в Иерусалиме со словами: «Ты больше не Эммануэль семьи, не Эммануэль Майи и детей, даже не Эммануэль подразделения. Отныне, как уже видно по этим похоронам, ты — Эммануэль всего народа Израиля, клаль Исраэль. И потому, несмотря на твоё стремление к скромности, ты утратил право оставаться незаметным и скромным. А на нас, твоих друзьях, теперь лежит обязанность сделать так, чтобы народ Израиля знал, кто ты такой и какую огромную утрату понёс народ с твоей смертью».

Спустя несколько лет брат Эммануэля, раввин Шмуэль Морено, сказал, что ожидал, будто со временем память об Эммануэле начнёт тускнеть, или что место национальных героев займут другие: «Но, похоже, с течением времени именно его скрытая, сдержанная работа продолжает оставлять глубокий след…»

«Есть три способа реагировать на кризис, — продолжил он. — Первый — утонуть в отчаянии и мраке. Это не наш путь, и мы не будем на нём останавливаться. Остальные два выражают надежду, но один превосходит другой. Первый — смотреть вперёд, за пределы тьмы, видеть свет сквозь мрак, игнорируя зло — это то, что люди называют “стакан наполовину полон”.»

«Но есть путь лучше — путь раби Акивы, — великого учителя второго века, — путь, где само зло становится рычагом для укрепления. Известно, что человек, попавший в трудную ситуацию, обнаруживает в себе силы, которые иначе никогда бы не проявились. Это как солдат на тяжёлых учениях — несмотря на все трудности, он становится лучше. И я призываю всех нас идти этим путём — в личной жизни и на уровне всей нации: превращать кризис в надежду, а испытания — в силу перед лицом вызовов».

Источник Future of Jewish

Телеграм канал Радио Хамсин >>