Любой, кто изучал историю и текущие события региона, который мы в Израиле называем домом, знает одну бесспорную истину: Ближний Восток — это крайне сложное место. И это ещё мягко сказано.

Геополитика этой части мира насыщена множеством переменных: от индивидуальных игроков и внутренней политики до вооружённых группировок, запутанных финансовых потоков, открытой и скрытой дипломатии. Здесь пересекаются огромные людские потоки, контрабанда оружия, товаров и наркотиков, а также влияние таких внешних сил, как США и Россия, и их взаимодействие с местными участниками.

Для того чтобы разобраться во всём этом, нужен опытный эксперт. Но спросите любого в офисе The Jerusalem Post, и вам скажут одно: Сет Дж. Францман справляется с этим как никто другой.

Как старший аналитик по Ближнему Востоку, Францман посвятил годы изучению этого сложного пазла, что подтверждают его три книги и бесчисленные статьи. В условиях продолжающихся конфликтов Израиля с ХАМАСом и «Хезболлой» его опыт стал важнее, чем когда-либо.

The Jerusalem Post встретился с Францманом, чтобы поговорить о его пути в Израиль, работе в журналистике и самых сложных темах, которые ему приходилось освещать.

Что привело вас в Израиль?

В 2003 году я жил в Аризоне, только что окончив университет со степенью бакалавра по истории и политологии. Эти направления не помогали найти работу, и я занялся ночными звонками, предлагая людям ипотеку. Это был пик ипотечного бума, но работа совершенно мне не приносила удовлетворения.

Я давно хотел получить степень магистра и был заинтересован в Израиле, где надеялся больше узнать о своих еврейских корнях и идентичности. В 2004 году я поступил на англоязычную магистерскую программу в Еврейском университете в Иерусалиме. Это было время, когда вторая интифада шла на спад, и иностранцы неохотно ехали в Израиль.

Весной 2004 года я приехал, чтобы летом изучать основы иврита перед началом курсов. Ранее я уже бывал в Израиле, но также жил в Италии и России, поэтому Израиль стал естественным следующим шагом.

Что вас привлекло в журналистике?

Во время учёбы в Университете Аризоны я занимался студенческой политикой, был в студенческом лидерстве и сотрудничал с республиканским сообществом колледжа. Это пробудило мой интерес к написанию колонок и статей для местных СМИ.

К моменту окончания университета мне удалось опубликовать несколько материалов в Tucson Weekly. Затем я начал отправлять статьи о событиях на Ближнем Востоке в The Jerusalem Post. Сначала это были мнения, затем рецензии на книги и, наконец, тематические статьи.

Журналистика играет важную роль в освещении политики и фиксирует события, которые станут историей. Для меня, как человека, интересующегося политикой и историей, она стала естественным выбором. Это более динамичная сфера, чем академическая работа, которой я занимался ранее. Журналистика позволяет наблюдать за событиями в реальном времени и влиять на восприятие читателей.

Что в итоге привело вас в The Jerusalem Post?

Я начал сотрудничать с Post примерно в 2005 году, публикуя отдельные материалы, а спустя несколько лет начал вести колонку. В 2011 году я стал редактором раздела мнений и позже сосредоточился на ближневосточных делах.

Какая тема оказалась для вас самой сложной?

Летом 2015 года я освещал кризис с беженцами в Европе. Миллионы сирийцев, спасавшихся от гражданской войны, начали покидать Турцию, чтобы добраться до ЕС. Германия выразила готовность принять многих из них, но для этого людям нужно было пробраться через Грецию, Северную Македонию, Сербию и далее через Венгрию или Хорватию.

Я решил освещать этот массовый поток людей. В сентябре 2015 года арендовал машину в Салониках, Греция, и отправился на север.

На границе Греции и Северной Македонии я провёл время с мигрантами, даже подвёз некоторых из них. В Сербии, недалеко от венгерской границы, я ночевал в машине, а затем шёл с мигрантами к границе. Я оказался там 15 сентября, в день, когда власти закрыли границу. Это было тяжёлое и сложное испытание.

Меня удивило, как люди могли свободно переходить границы. В некоторых местах автобусы перевозили мигрантов дальше, в других они шли пешком. Волонтёры из разных стран оказывали помощь, включая исламские организации, поддерживавшие сирийцев и афганцев. Я отдал свои носки афганцам, укрывавшимся на заброшенной железнодорожной станции, и они рассказали о своём пути через горы Ирана, Ирака и Турции.

В ноябре 2015 года террористы устроили резню в Париже. Один из преступников, возможно, пересёк границы Европы так же, как те мигранты, которых я видел. Этот случай показал провалы в системе, где страны просто перекладывали ответственность друг на друга, не документируя мигрантов.

Ваш любимый момент из карьеры?

8 октября 2023 года, на следующий день после атаки ХАМАС на Израиль, я освещал войну на границе с Газой, недалеко от Яд-Мордехая. Я встретил израильских танкистов, ожидавших приказов. Один из них попросил сделать фото, и, добавляя его номер в телефон, я понял, что это Дар Коэн, с которым я уже встречался годами ранее в Сдероте.

Спустя месяцы, Дар вернулся из Газы после участия в операции. Я взял у него интервью, обсуждая то, что мы оба пережили [“Встреча с израильскими танкистами, которые возглавили операцию в Газе,” JPost.com, 8 февраля 2024 года].

Что бы вы посоветовали начинающим журналистам?

Журналистика — это захватывающая профессия, которая даёт возможность быть свидетелем событий и иногда беседовать с людьми, меняющими мир.

Это нелёгкий путь, и с учётом изменений в индустрии, возможно, это уже не всегда полноценная карьера. Но стоит попробовать, чтобы самому быть там, где разворачиваются события, а не зависеть от их интерпретации другими.

Источник: Jerusalem Post

Телеграм канал Радио Хамсин >>