Четвёртая статья в серии «Война между Израилем и Ираном: новая стратегическая перспектива Израиля» Центра стратегических исследований имени Бегина–Садата при Университете Бар-Илан.

Первая статья: Стратегические расчёты Израиля

Вторая статья: Операция «Восстающий лев»: военный взгляд

Третья статья: Противовоздушная и противоракетная оборона Израиля во время операции «Восстающий лев»

Чего Израиль может ожидать от администрации Трампа в вопросе Ирана и его ядерной программы?

В свой первый срок президент Дональд Трамп занял крайне благожелательную позицию по отношению к Израилю. В то время ему было необходимо заручиться поддержкой базы избирателей-евангелистов, которая традиционно настроена произраильски, чтобы повысить свои шансы на переизбрание. Однако эта динамика изменилась. После возвращения в Белый дом в январе 2025 года, когда возможность нового избрания уже исключена, позиция Трампа по отношению к Израилю стала более неоднозначной.

С одной стороны, Трамп одобрил израильские удары по иранским ядерным и ракетным объектам, а также даже санкционировал прямые военные действия США против иранских ядерных объектов. Его администрация решительно поддерживала Израиль в спорах с международными организациями, такими как Международный уголовный суд.

С другой стороны, Трамп неоднократно отодвигал Израиль на задний план в ключевых ситуациях: США согласились на перемирие с хуситами, заключили сделку с ХАМАСом по освобождению заключённого гражданина США — израильтянина Эдена Александера, улучшили отношения с государствами Персидского залива, не ставя вопрос об их нормализации с Израилем, как делалось ранее. Также он поддержал президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, известного своей прохамасовской позицией, и усилил роль Турции в Сирии — шаг, вызвавший глубокую обеспокоенность в Израиле.

Даже окончательное решение Трампа нанести удар по ядерной программе Ирана не было гарантировано заранее. На раннем этапе политика США допускала, что Ирану будет позволено обогащать уран, что вызвало опасения в Израиле, что Трамп может повторить ядерную сделку Обамы 2015 года. Хотя в итоге он изменил курс, решение о нанесении удара было принято уже после начала боевых действий.

Несмотря на кажущиеся противоречия, внешняя политика Трампа следует последовательной внутренней логике. У него отсутствует подробная стратегия, но он действует, опираясь на чёткие инстинкты, укоренённые в традиции, известной как воинственный изоляционизм.

КОРНИ ВОИНСТВЕННОГО ИЗОЛЯЦИОНИЗМА

«Воинственный изоляционизм» был широко распространён в Республиканской партии 1930-х годов и в Комитете «Америка прежде всего», созданном в тот же период. Изоляционистский элемент этого подхода заключался в сопротивлении союзническим обязательствам по защите других стран. Основной инстинкт этого движения заключался в том, что Америка не должна «проливать кровь и тратить сокровища» ради интересов других, даже если они разделяют американские ценности. Изоляционизм также включает в себя недоверие к международным организациям и откровенную враждебность к их попыткам ограничить национальный суверенитет США и сдерживать её внешнюю политику.

Внешняя политика Трампа следует последовательной внутренней логике. У него нет подробной стратегии, но он действует на основе чётких инстинктов, укоренившихся в традиции воинственного изоляционизма.

«Воинственный» аспект подхода заключается в том, что Америка должна применять подавляющую силу для защиты своих узко определённых жизненно важных интересов — а именно, своей территории и граждан. После атаки на Перл-Харбор эта группа поддержала вступление США во Вторую мировую войну и применение ядерных бомб против Японии, оправдывая массовые жертвы среди японских мирных жителей необходимостью избежать потерь среди американских солдат при наземном вторжении. Внезапная атака на Перл-Харбор привела к тому, что это течение стало выступать за упреждающие удары, и события 11 сентября лишь укрепили их убеждённость в том, что «лучше сделать это им, прежде чем они сделают это тебе».

ВОИНСТВЕННЫЙ ИЗОЛЯЦИОНИЗМ ТРАМПА НА ПРАКТИКЕ

Уже в первый срок, несмотря на внутреннее сопротивление со стороны интернационалистов, Трамп действовал в соответствии со своими инстинктами. В 2017 году он применил МОАВ («Мать всех бомб») в Афганистане для защиты американских войск. В 2020 году он отдал приказ об убийстве иранского генерала Касема Сулеймани в ответ на убийство американского подрядчика. Однако он воздержался от ответных ударов, когда Иран стоял за серьёзными атаками на союзников США на Ближнем Востоке, особенно на нефтеперерабатывающие объекты Саудовской Аравии в 2019 году. Более того, в рамках сделки, которая могла бы привести к разоружению Северной Кореи и ликвидации её ядерного оружия и МБР (межконтинентальных баллистических ракет), Трамп, по-видимому, был готов вывести всех 25 000 американских военнослужащих с территории Южной Кореи.

В более недавнем эпизоде, после атак хуситов на американское судоходство, Трамп ответил с большей жёсткостью, чем администрация Байдена. Но при этом он обошёл таких союзников, как Израиль и Великобритания, при заключении отдельного соглашения о прекращении огня. Как выразился бывший посол США в Израиле Майк Хакаби после разговора с президентом: «Соединённые Штаты не обязаны получать разрешение от Израиля, чтобы заключить некое соглашение, которое заставит хуситов прекратить обстрел наших кораблей… [Но] если хуситы продолжат наносить удары по Израилю и при этом пострадают американцы — тогда это уже наше дело».

Что касается Ирана, Трамп делает различие между региональным поведением Исламской Республики и её прямой угрозой территории США. Пока Иран не атакует американцев напрямую, он предпочитает, чтобы региональные союзники справлялись с угрозой самостоятельно — США же готовы продать им для этого необходимое оружие. Исключением остаётся ядерная программа Ирана, которая может перерасти в прямую угрозу через развитие межконтинентальных ракет.

В мае 2025 года утечка данных американской разведки показала, что Иран движется к созданию в течение десяти лет действующих МБР, способных достичь США. Директор ЦРУ Джон Рэтклифф, глава CENTCOM Майк Курилла и израильская разведка сошлись во мнении, что у Ирана есть все необходимые компоненты для сборки ядерного оружия в кратчайшие сроки. Как только Иран преодолеет этот рубеж, может оказаться слишком поздно, чтобы не дать ему установить ядерную боеголовку на ракету. С той поры окно возможностей для Израиля стало окном возможностей для Америки.

ВЗГЛЯД ВПЕРЁД

Сейчас Трамп, по-видимому, стремится заключить соглашение с Ираном. Обнадёживающе для Израиля то, что он публично заявил о приверженности принципу «нулевого обогащения» урана на иранской территории — это красная линия для Израиля. Такое заявление также сдерживает другие страны, например Саудовскую Аравию, от попыток добиться права на собственное обогащение. Трамп также заявил, что готов нанести новый удар, если Иран возобновит свою ядерную деятельность, а израильские источники утверждают, что он дал им «зелёный свет» для действий при необходимости.

Однако Израиль по-прежнему сильно обеспокоен программой разработки обычных ракет в Иране. До войны Иран увеличил производство ракет, способных прорвать израильскую систему ПВО — угрозу, которую Израиль считает крайне серьёзной. Израиль настаивает, чтобы любое американо-иранское соглашение включало ограничения на такие ракеты, но Тегеран настаивает на том, что переговоры должны касаться только ядерного вопроса.

С точки зрения Трампа, региональный ракетный арсенал Ирана не представляет прямой угрозы для США; только межконтинентальные ракеты (МБР) вызывают тревогу. Существует реальный риск того, что Трамп может согласиться на сделку, которая удовлетворит минимальные требования Израиля по ядерной программе, но проигнорирует ракетную угрозу. Более того, он может оказать давление на Израиль, чтобы тот не действовал против иранских ракет — ради сохранения сделки и своей репутации.

Подобная сделка также может привести к снятию с Ирана многих санкций, связанных с ядерной программой, что предоставит ему гораздо больше ресурсов для восстановления своей армии и усиления оставшихся прокси-сил — чего Тегеран и без того стремится добиться. Хотя в настоящее время внутри страны усиливается давление с требованием сосредоточиться на внутренних расходах, смягчение санкций дало бы режиму больше пространства для манёвра. Трамп уже дал понять, что готов ослабить контроль за соблюдением ряда санкций, объявив, что США больше не будут наказывать Китай за импорт иранской нефти — это ранний сигнал, куда может привести его курс.

Существует реальный риск того, что Трамп может согласиться на сделку, которая удовлетворит лишь минимальные ядерные требования Израиля, проигнорировав иранскую ракетную программу.

Лучшая надежда для Израиля — это отказ Ирана от условий Трампа, но исключать заключение сделки нельзя. США и Европа дали Ирану срок до конца августа, чтобы достичь соглашения, иначе будут введены обширные «возвратные» санкции. Усиливающееся экономическое давление может подтолкнуть режим к прагматизму, как это уже бывало ранее. В конце концов, аятолла Хомейни согласился на перемирие в ирано-иракской войне в 1988 году, а аятолла Хаменеи назвал ядерную сделку 2015 года актом «героической гибкости».

Таким образом, парадокс второго срока Трампа заключается в том, что его поддержка Израиля может быть одновременно более решительной и менее надёжной, чем когда-либо прежде.

Профессор Джонатан Райнхольд — заведующий кафедрой политологии и академический руководитель Института Джонатана Сакса в Университете Бар-Илан, а также старший научный сотрудник Центра BESA.

Источник BESA Center

Телеграм канал Радио Хамсин >>