После событий 7 октября Государство Израиль, его общество и все институты оказались на решающем перекрёстке. Первый путь предполагает тщательный анализ и изучение причин неудач того дня для внесения необходимых корректировок. Второй путь предлагает Израилю глубокое исследование во всех аспектах и разработку новой, обновлённой национальной стратегии в ответ на экзистенциальные вызовы. Вопрос в том, какое этих двух направлений стоит выбрать.

Статья разделена на три части. В первой анализируются причины неудач 7 октября и восприятие Израилем ситуации на противоположной стороне. Вторая часть рассматривает, как должно эволюционировать понимание безопасности Израилем для адекватного реагирования на действия противника. Третья часть описывает компоненты национальной стратегии и принципы, которые помогут Израилю противостоять новым угрозам.

Пердыдущие части статьи:

Часть I: Восприятие Израилем целей врага

Часть II: Война изменилась, и концепция безопасности Израиля должна измениться вместе с ней

«Народ Израиля, для чего ты живешь?»

Несмотря на широкое единодушие в Израиле относительно непосредственных целей войны, определенных правительством, дебаты о ее итоговых задачах усиливаются.

Это разногласие, вероятно, отразится на ключевых вопросах, которые будут поставлены по окончании конфликта, и может также просочиться в обсуждения на государственной следственной комиссии, которая, безусловно, будет сформирована. Комиссия, как предполагается, займется рассмотрением операционных и технических аспектов, деятельности ЦАХАЛа, Генштаба, Южного командования и ВВС, а также правовых взаимоотношений между ЦАХАЛом и гражданским руководством. Но глубина и масштаб кризиса требуют всестороннего культурного и духовного переосмысления нашего восприятия себя и противника, с фокусом на вопросе, почему противник ведет борьбу и ради чего мы сражаемся.

ХАМАС и Хезболла ведут войну на основе религиозных убеждений. В отличие от них, мы не вполне понимаем, почему мы объединяемся для ведения боевых действий, кроме стремления защитить наше существование и выживание.

А.Б. Иегошуа когда-то задал экзистенциальный вопрос: «Народ Израиля, ради чего ты существуешь?» Позже он уточнил: «Существование считается самым важным аспектом в жизни еврейского народа… но главное не в выживании как таковом, а в том, как оно достигается, какова его суть, какие ценности он выдерживает и, прежде всего, какова его ценность.» (А.Б. Иегошуа, дополнение к «Гаарец», 20 февраля 2013 года).

Этот вопрос должен быть использован для выяснения основной проблемы: Народ Израиля, ради какой цели вы ведете бой и как вы ведете этот бой?

Я не знаю структуру государственной следственной комиссии, которая была бы способна решать такие вопросы и критически анализировать связь между ними и проблемными моментами в системе безопасности. Однако такое исследование, будь оно осознанным или подсознательным, осветит всё, что произошло в начале войны, и всё, что произойдет после ее окончания, в контексте продолжающейся внутренней борьбы в Израиле из-за противоречивых устремлений.

Чего достиг сионизм? Наложение сомнений

Внезапная атака ХАМАСа вернула сионистскую идеологию к дилемме её зарождения. Это вызвало повторение сомнений, возникших во время визита Герцля: «Вы можете решить проблему евреев, но не сможете решить проблему иудаизма». 7 октября мы столкнулись с фундаментальным вопросом сионизма: чего желают евреи на Земле Израиля?

Текущий конфликт, охвативший нас всех, переплетается с беспокойством культурной войны, вспыхнувшей в Израиле в прошлом году. Кризис еврейства, сосредоточенный на вопросе физического выживания, сплетается с кризисом иудаизма, потерявшего своё духовное направление.

Уже в 2005 году Дэн Мерон коснулся сионистской дилеммы в своей книге «Целительное прикосновение». Профессор еврейской литературы XX века, Мерон ставил под вопрос конечную цель сионистского проекта, размышляя, чего он действительно достиг с момента своего основания:

Ожидание сионизма, что отдаление евреев от европейских обществ и их объединение в собственной стране приведет к исчезновению антисемитизма, не оправдалось. Даже стремление сионизма обеспечить безопасность, которая должна была избавить еврейский народ от экзистенциальных угроз и привести к новому еврейскому экзистенциальному активизму, не было полностью реализовано и, возможно, не достигло поставленной цели… Историческое развитие сионизма и его успех в создании еврейского государства лишь заменили один тип экзистенциальной угрозы другим. (Дэн Мерон, 2005, «Целительное прикосновение», стр. 63, перевод с иврита)

С этими словами Мерон ставит два сложных вопроса о судьбе сионизма, которые обсуждались с самого его начала.

В одном аспекте сионистской идеи Герцль искал решение проблемы антисемитизма. Своим проницательным прозрением он признал, что евреям не удалось решить проблему антисемитизма, несмотря на все попытки, включая ассимиляцию. Он полагал, что если евреи смогут объединиться в своем собственном нормальном государстве, где они будут восприняты как нация среди наций, государство среди национальных государств, это положит конец антисемитизму.

Мы должны задуматься, оправдались ли ожидания Герцля о том, что антисемитизм исчезнет, за столетие с начала сионистских усилий по собиранию евреев на их исторической родине. Кажется, что произошло обратное. Антисемитизм возник в новой, более изощренной форме, будто защищенный некой вакциной: это якобы не ненависть к евреям как таковым, а лишь критика государства Израиль. Однако яростное неприятие направлено против евреев по всему миру, когда они выражают недовольство по поводу действий, угрожающих Государству Израиль, действий, которые, по их мнению, ставят под угрозу и их самих. Таким образом, евреям по всему миру запрещено защищать Израиль, евреев, проживающих в нем, или самих себя от антисемитизма. Процесс, который должен был устранить проблему антисемитизма, в последние два десятилетия, напротив, породил новую и не менее опасную форму этой проблемы. Так, по мнению Мерона, сионистская идея оказалась в тупике.

Во втором аспекте сионизм стремился найти решение проблемы необходимости физической защиты евреев, которые постоянно сталкивались с преследованиями, погромами и другими угрозами по всему миру. В этой области Мерон также выражает беспокойство, разделяемое многими израильтянами. Существуют опасения, что несмотря на независимость и военную мощь Израиля, сионизм не достиг цели, а лишь заменил одну экзистенциальную угрозу, такую как погромы в Кишиневе, другой, например, иранской ядерной угрозой, нависшей над Тель-Авивом, или резней во время Симхат Тора на северо-западе Негева. Фактически, сионизм просто заменил одну проблему другой.

Тем не менее, несмотря на возражения Мерона, для тех, кто видит боевой дух солдат ЦАХАЛа и безоговорочную поддержку со стороны их родителей, сионистская идея проявляется во всей своей практической ясности, демонстрируя готовность бороться без колебаний для защиты народа и страны. Это значительное историческое достижение.

Трещины в «железной стене»

Сто лет назад в своей статье «Железная стена» Зеев Жаботинский заложил основы восприятия безопасности Израиля. Ещё в 1923 году он проанализировал причины арабского сопротивления сионистским начинаниям в Земле Израиля и предложил стратегический план для достижения сионистских целей.

Актуальность его статьи для современных проблем безопасности Израиля можно выразить через три тезиса.

Во-первых, арабское сопротивление и борьба против сионизма основаны на религиозно-националистической основе с глубокими мотивационными корнями. Предположение, выдвигаемое американским правительством и руководством Европейского Союза, о том что конфликт можно разрешить путём подходящих компенсаций и добровольных компромиссов, неоднократно демонстрировало свою чрезмерную оптимистичность.

Во-вторых, арабская борьба и прибегание к террористическим методам и насилию не являются следствием экономических проблем, бедности или отчаяния, как это часто представляют на Западе и некоторые из израильских сторонников мирного урегулирования. Наоборот, это вызвано арабской надеждой на то, что сионистское господство можно последовательно оспаривать и ослаблять до его полного падения. Арабский терроризм рождается не из отчаяния, а из надежды.

Признавая правоту первых двух утверждений, концепция «Железной стены» направлена на разрушение арабских надежд на успех через непрекращающееся сопротивление сионистскому присутствию и власти Израиля.

В 1936 году во время обсуждения в Центре «Мапай» Давид Бен-Гурион заявил, что «шансов на понимание с арабами нет». Поэтому усилия должны были быть направлены на достижение понимания с британцами. Он сказал: «Что может заставить арабов пойти на взаимопонимание с нами? Факты! Только после того, как мы сможем создать значительное еврейское присутствие в Земле Израиля, когда еврейские силы, которые будут видны всем, не смогут быть вытеснены, только тогда будут созданы предпосылки для переговоров с арабами».

Такой подход и дух этих слов отражают суть позиции «Железной стены», изложенной в статье Жаботинского: «До тех пор, пока у арабов есть хоть малейший проблеск надежды изгнать нас, они не откажутся от этой надежды… Живой народ идет на уступки по кардинальным вопросам, имеющим огромное значение, только когда не остается никакой надежды, только когда в железной стене не видно ни одной трещины».

В последние годы в сионистской «Железной стене» появились серьёзные трещины. Задачей текущего конфликта должно стать восстановление сионистской «Железной стены» и её укрепление новой силой на ближайшие сто лет.

В этой связи, реабилитация общин, пострадавших от нападений ХАМАСа, и возрождение общин в Галилее и Негеве становятся ключевыми элементами возрождения «Железной стены». Это предполагает не только восстановительные работы и строительство. Бен-Гурион писал о трёх источниках силы, которые привели к победе в 1948 году: «Мы добились победы благодаря вере, инновационному творчеству и страданиям». Эти же элементы будут ключами к победе и в нынешнем конфликте.

Крах мечты о мире

В своем панегирике на могиле Роя Ротберга в Нахаль-Оз в апреле 1956 года главнокомандующий Моше Даян сказал: «Мы — поколение пионеров, головы которых не прикрыты, в стальных шлемах, с винтовкой в руках. Мы не можем посадить дерево и построить дом. Наши дети не смогут жить, если мы не будем строить убежища…». Речь завершилась словами: «Рой — свет в его сердце ослепил его глаза, и он не увидел вспышки миномёта. Жажда мира заглушила его слух, и он не услышал звука засады…».

Во время Войны на истощение, после окончания Командно-штабного колледжа в 1969 году, Моше Даян выразил свою экзистенциальную философию: «Отдых и наследие для нас — это желаемые цели, а не реальность. И если мы иногда их достигаем, то это лишь кратковременные перерывы на пути к продолжению борьбы». Объясняя необходимость постоянной борьбы, он заявил: «Единственный осмысленный ответ, который мы можем дать на вопрос ‘что будет’, — это то, что мы продолжим борьбу, как делали это в прошлом и продолжаем сейчас. Ответ на ‘что будет’ должен фокусироваться на нашей способности противостоять трудностям и справляться с ними, а не на абсолютных и окончательных решениях наших проблем. Мы должны морально и физически подготовиться к продолжительной борьбе».

Эти слова значительно отличаются от высказываний, которые делают израильские лидеры в последние десятилетия. Например, премьер-министр Нафтали Беннетт в своём выступлении в ООН подчеркнул: «Израильтяне стремятся к хорошей жизни для себя и своих семей и к будущему, которое будет благополучным для их детей».

Моше Даян, несмотря на признание необходимости нормальной жизни, всегда акцентировал важность осознания борьбы в нашем сознании. Это было ярко выражено в его завещании, где он наставлял своих троих детей: «Передавайте наследие отцов каждому, и меч ваш будет над вашим ложем, и к вечеру оно станет наследием для ваших сыновей. А теперь каждый пусть возьмёт свой рюкзак и посох и перейдёт Иордан своим путём…» (Яэль Даян, «Дом моего отца», стр. 207).

Яэль Даян, представляющая поколение, которое отказалось принимать неизбежность постоянной борьбы как данность, в своей книге описала своё глубокое отчуждение от воли отца: «Я чувствовала себя как изгнанник из рая, как проклятие, а не благословение. Нам всем было суждено трудиться на земле и сражаться, и это стало заповедью для наших детей» (там же).

В субботу, 7 октября, рухнула мечта об израильском Эдеме. С войной в Украине и даже в Западной Европе стало очевидно, что, несмотря на надежды на мир, идеального уголка на Земле не существует. Как говорится в колыбельной «Негев», которую моя мать пела мне в детстве: «Без оружия не бывает глубокого мира… спи, сынок».

Заключение

Государство Израиль переживает один из самых серьёзных кризисов в своей истории. Ему нанесён беспрецедентный удар, и он сталкивается с необходимостью принять беспрецедентные меры. Ожидать возвращения к привычному курсу после поверхностных корректировок — значит игнорировать масштаб требуемых изменений. В условиях этого кризиса национальное руководство Израиля вместе с системой безопасности должно быть нацелено на разработку новой концепции национальной безопасности.

После неожиданного нападения ХАМАСа 7 октября встаёт вопрос, могут ли жители Рош ха-Айна и Кфар-Сабы способствовать созданию палестинского государства, которое превратит их в приграничные поселения, подобно Нахаль Озу или Метуле? Любой план, предполагающий выход израильтян из Иудеи и Самарии, уничтожение израильских поселений и установление восточной границы Израиля в районе Рош ха-Айина-Кфар Саба вдоль шоссе №6, будет воспринят как национальная победа Палестины и поражение Израиля.

Несмотря на нашу веру в ЦАХАЛ и его способности, в настоящий момент нет возможности эффективно защитить государство вдоль прибрежной зоны. Этот факт должен быть признан на уровне национального консенсуса и стать ключевым элементом в концепции безопасности Израиля.

Опубликовано на сайте BESA Center

Телеграм канал Радио Хамсин >>