В начале XIII века в еврейском мире вспыхнул «пожар». Не огонь в буквальном смысле, а бурная полемика, приведшая к оскорблениям, попыткам отлучения от общины и запрету книг. В центре спора — философский подход Рамбама, Маймонида. Вскоре конфликт достиг такого накала, что дело дошло до настоящих сожжений книг во Франции. Противники Рамбама обратились к христианским властям с обвинениями в ереси, и в 1233 году на центральной площади Парижа доминиканские монахи торжественно сожгли телеги, нагружённые экземплярами «Морэ Невухим» — великого труда Маймонида.

В конце XVIII века еврейский мир сотрясла другая буря — появление движения хасидизма, которое стремительно распространялось по Европе. Многие видели в новой идеологии серьёзную угрозу традиционному иудаизму. И снова — оскорбления, херемы (отлучения), доносы властям. В самый разгар конфликта противники хасидов обвинили раввина Шнеура Залмана из Ляд, одного из лидеров движения, в противозаконной деятельности и добились его ареста по ложным обвинениям.

Сегодня трудно представить, насколько бурными были те споры. Книги Рамбама изучают во всех ешивах. Хасиды и не-хасиды — близкие друзья. Что же произошло? Как общины, которые когда-то жгли книги друг друга и отправляли оппонентов за решётку, смогли примириться?

Факторов было много, и, конечно, не стоит упрощать сложный исторический процесс. Но есть две ключевые фигуры, которые заслуживают особого упоминания.

Первая — рабби Моше бен Нахман, Рамбан. Он занял позицию посредника в споре вокруг «Морэ Невухим», общался и с рационалистами, и с мистиками, добившись того, что каждая сторона смогла услышать другую. Его дипломатия помогла разрядить обстановку, и со временем конфликт ушёл в прошлое.

Вторая фигура — сам рав Шнеур Залман из Ляд. Несмотря на унижения и заключение, он удержал своих последователей от мести, вступил в диалог с лидерами оппозиции, и уже через поколение хасиды и миснагдим стали заключать браки между своими семьями.

Прошлые расколы, казавшиеся непреодолимыми, оказались не вечными. И хотя споры между евреями никуда не исчезли, история показывает: даже самые глубокие конфликты можно преодолеть — при наличии терпения, мудрости и желания слышать друг друга.

Сегодня наш ортодоксальный мир сотрясает новый конфликт. К счастью, он пока не затронул нас в США, но наши братья и сёстры в Израиле ведут ожесточённую борьбу вокруг вопроса призыва харедим. Обе стороны считают друг друга экзистенциальной угрозой. На прошлой неделе 100 000 харедим вышли на улицы, порой используя резкие высказывания, парализовав целые районы. Ответ, главным образом из религиозно-национальной среды, последовал незамедлительно — и был крайне жёстким. А мы, изучающие еврейскую историю, знаем, к чему может привести подобная риторика.

Кто станет нашим Рамбаном, способным найти компромисс? Кто станет нашим Равом Шнеуром Залманом из Ляд, чтобы успокоить свою сторону?

Раввин Моше Хауэр пытался нащупать мост между лагерями. Но его больше нет с нами.

Я могу говорить только за себя. У меня нет великих идей. Я изо всех сил стараюсь понять позицию харедим, и мне это трудно. Я не могу не чувствовать глубокую боль за семьи, пострадавшие от войны. Я переполнен благодарностью к тем, кто служит. По моему скромному мнению, каждый здоровый гражданин Израиля должен служить — в армии или в гражданской службе. Мне трудно представить себе оправдание тотального освобождения целого сектора от этого долга.

При этом я считаю, что государство Израиль должно намного лучше учитывать религиозные потребности харедим — в этом оно провалилось не раз. И я также верю, что должна существовать особая группа учёных, харедим и не-харедим, отобранных по объективным критериям, которым будет предоставлена возможность учиться Торe без отвлечений. Это часть нашей еврейской сущности.

Как к этому прийти? Как преодолеть укоренившиеся взгляды, укреплённые политикой и годами недоверия? Я не знаю.

Но знаю одно: у меня есть выбор.

Я могу подлить масла в огонь. Могу писать о недостатках харедим и усиливать ненависть, которая уже пылает в обществе.

Но когда я вспоминаю наших великих лидеров — Рамбана, Рава Шнеура Залмана из Ляд, Раввина Хауэра — мне кажется, что это не тот путь, по которому я должен идти.

Вместо того чтобы предлагать решение, я хочу сделать крошечный шаг вперёд — ради будущего Ам Исраэль, еврейского народа. Я хотел бы поделиться тем, что вызывает у меня восхищение в обществе харедим. Это ни в коем случае не оправдание отказа от службы в армии — совсем нет. Но я надеюсь, что если мы, особенно те из нас, кто живёт за пределами Израиля и не участвует в этом споре напрямую, сможем хоть немного по-другому взглянуть на другую сторону, то, возможно, идя по стопам наших великих лидеров, наши внуки оглянутся на эту эпоху и, как бы безумно это ни звучало, тоже удивятся: о чём вообще был этот конфликт?

Вот несколько вещей, которыми я искренне восхищаюсь:

1. Я восхищаюсь их стремлением к большим семьям. Рождение детей — один из самых поразительных даров, которые Всевышний дал человеку. Хотя Галаха допускает использование контрацепции, в среде харедим большая семья считается настоящей ценностью. Эти люди сознательно выбирают жизнь в двухкомнатных квартирах, с ограниченными средствами, лишь бы принести в мир больше еврейских детей. Это их выбор — и благородный выбор.
   
2. Я восхищаюсь их стандартами скромности. Две недели назад мы с Хинди были в Израиле и в Шабат шли пешком с одного конца Иерусалима на другой. Конечно, мы сбились с пути. И не раз. Много времени мы провели в районах, где живут харедим. Когда мы останавливали мужчину, чтобы спросить дорогу, он обращался ко мне. Когда спрашивали женщину, она говорила только с Хинди. Это не мой подход к цниют (скромности), это не то, что требует Шулхан Арух, и да, в этих практиках есть свои крайности. Но нельзя не уважать стремление к более высокой скромности в обществе, где понимают, что современные сексуальные нормы, даже в ортодоксальном мире, далеко не идеальны.
   
3. Я восхищаюсь их дистанцией от внешнего мира. Я сам не смог бы так жить. Но если быть с собой честным, нужно спросить: кому живётся лучше — мне, культурному человеку, постоянно погружённому в новости и медиа, или тому, кто отказывается даже от смартфона ради душевной чистоты?
   
4. Наконец, я не только восхищаюсь, но и завидую их устойчивости. По данным некоторых исследований, 94% выросших в среде харедим продолжают соблюдать ортодоксальный образ жизни. Среди религиозных сионистов таких только 54%. При всех проблемах они явно делают что-то правильно.

В нашей недельной главе есть странный момент. Лот, племянник Авраама, человек, отвергший путь своего дяди, спасается из Сдома. Ангелы велят ему бежать в горы — только там он будет в безопасности. Но Лот отказывается. לֹא אוּכַל לְהִמָּלֵט הָהָרָה — «Я не смогу спастись в горах». Почему? Ведь речь идёт о его жизни. Почему он не может туда подняться?

Берейшит Рабба раскрывает пугающую психологическую правду. Когда ангелы сказали Лоту бежать в горы, это были не просто какие-то горы — они направляли его назад, к Аврааму, который жил на той самой горе. Конечно, Лот мог бы туда добраться. Но он сказал себе: «Пока я живу вдали от Авраама, я могу чувствовать себя хорошим человеком. На фоне окружающих я выгляжу достойно. Но рядом с Авраамом, великим и праведным, я чувствую себя ничтожным. Его присутствие напоминает мне о всём, что я упускаю в своей жизни».

«Я понимаю, что моя жизнь под угрозой, но жить рядом с Авраамом, видеть уровень его преданности Б-гу, которого у меня нет — я не могу этого вынести. Лучше я рискну жизнью».

Мне кажется, что у меня есть разумные и объективные претензии к образу жизни харедим. Но возможно, часть моих чувств питается от дискомфорта, похожего на то, что испытывал Лот? Возможно, я чувствую себя судимым — не ими, а самим собой — потому что, глядя на них, я понимаю, что мог бы делать больше, а не делаю?

Я не собираюсь кардинально менять свой образ жизни. Я искренне верю в наш путь. Он основан на Торе и опирается на прочную традицию еврейской мысли. Нам не должно быть стыдно за то, как мы живём; мы должны этим гордиться. Но у меня есть пространство для роста. Я могу чему-то научиться у харедим. И мне кажется, что и я сам, и весь мир стали бы лучше, если бы за субботним столом и в разговорах с друзьями мы говорили не о недостатках других, а о том, что в них вызывает у нас восхищение.

Рав Яаков Каминецкий, один из крупнейших американских мудрецов Торы прошлого поколения, на склоне лет посетил Израиль. Он был уже очень пожилым и слабым. Его приглашали выступить во многих известных учреждениях, но он всем отказал. Было лишь одно место, где он захотел выступить: никому не известная ешива по имени «Коль Яаков». Я о ней никогда не слышал и узнал о ней только благодаря рассказу рава Франда. Эта ешива стала первой в Израиле, где вместе учились и ашкеназы, и сефарды — при этом уважая традиции друг друга.

Когда Рав Каминецкий поднялся, чтобы выступить, он сказал:

«Всю свою жизнь я мечтал встретить Машиаха. Сейчас я чувствую, что не удостоюсь этого; я понимаю, что мне осталось немного. Но если я сам не смогу приветствовать Машиаха, то хочу хотя бы быть среди тех, кто, я уверен, будет удостоен его встречи. Я знаю, что эта ешива будет среди них».

Возможно, мы не удостоимся встретить Машиаха. Возможно, не доживём до дня, когда между разными сегментами еврейского народа в Израиле воцарится мир — то, что, я надеюсь, смогут увидеть наши дети или внуки. Но если уж нам не суждено встретить Машиаха, давайте хотя бы станем теми, кто помог подготовить путь для его прихода.

Об авторе
Исраэль Моцен родом из Монреаля, Канада. Он служит раввином синагоги Ner Tamid Greenspring Valley в Балтиморе, штат Мэриленд. Раввин Моцен окончил раввинский колледж Ner Israel и получил степень магистра в области клинического консультирования общин в Университете Джонса Хопкинса.

Источник Times of Israel

Телеграм канал Радио Хамсин >>